Свои и Чужие (СИ)

Он стоял в конце комнаты, около стеллажа с книгами, спиной к ней и разглядывал стенд с фотографиями. Хозяйка, молча, решила понаблюдать. Он нежно прикасался к снимкам, словно его пальцы могли прочитать в них что-то скрытое и прекрасное, неподвластное взгляду. Далее, подходя к письменному столу, споткнулся о гантели, грязно выругался и осторожно посмотрел на любимую. Та притворилась, что спит, и он ничего не заподозрил.

На столе лежала тетрадь и стопка книг, вся посвященная астрономии. Озан взял самую верхнюю, на которой было написано: «Планеты для самых маленьких». Нежно усмехнулся и положил на место, переведя взгляд на тетрадь, шепотом прочитал: «Илона Авонави. Автобиография и другие истории с передовой». Нежно взяв, стал перелистывать страницы, улыбаясь и покачивая головой в неверии.

— А что еще делать одинокой женщине, когда нет ни телика, ни компа, ни даже радио. Все верно, писать мемуары, — промурлыкала хозяйка и потянулась.

Озан обернулся с лукавой улыбкой.

— Значит, в бумагомаратели записалась?

— Ну, нужно же что-то оставить после себя.

— Твои сородичи по половому признаку обычно оставляют детишек.

— Не про меня, я бы слыла плохой мамашей.

— О, нет, Лони, ты была бы лучшей матерью, поверь.

— Ходить с брюхом, словно у толстого клоуна, серьезно? Старовата я для этого.

— Я хотел бы дочку, сынки есть, а дочки нет, и чтобы глаза у неё твои были и улыбка.

— Иди ко мне, — лицо женщины озарила нежная радость и она поманила того, которого любила.

***

— Командир Бримуны свернул женщине шею, мерзкий и неприятный хруст ломающихся позвонков пронзил воздух, прозвучал громче, чем ливень… Уман смахнул слезы, — аккуратно опустив бездыханное тело поверженного врага на землю, словно, родного ребенка укладывал спать, бримуновец вложил в её раздробленную руку кинжал и поднял взгляд на висевший труп «Ласки». В его глазах было столько боли, кажется, он тогда ещё не мог осознать, что сделал. «Создатель, да снимите же её, ублюдки!». Это были его последние слова, после чего, истекая кровью, ушел, стена дождя скрыла силуэт.

Илона лежала на спине. По широко раскрытым, налитым кровью глазам, от которых недавно волосы дыбом вставали, бесцеремонно барабанил дождь. Не знаю, можно ли применить такое сравнение к покойнику, но лицо её сине-багрового оттенка выглядело умиротворенно. Побледневшие губы сжаты в каком-то гротескном подобии улыбки. Ужасное зрелище…вот только что ты говорил с человеком, живым, полным чувств, и спустя каких-то несколько минут он буравит небо стеклянным взглядом, словно кукла… И тут мое внимание привлекла одна деталь, татуировка на бледной руке, точно такой же символ украшал плечо её оппонента. Вот тогда ко мне пришло настоящее осознание, насколько велика была эта маленькая трагедия. Когда-то эти двое сражались бок обок за свою страну, и похоже, даже в одном подразделении, лишь только для того чтобы как заклятые враги драть друг другу глотку в чужой…

— Свои стали чужими… — шепотом заключил Рав.

[1] Байкада- раеоонская марка мужского одеколона бюджетного варианта, пользовалась популярностью у солдат, не только, как приятный аромат, но и как приятный напиток, естественно разведенный с водой.

Глава 22. «На игле»

Нарнис стремительно сбегал на первый ярус здания. Голова все-ёще сильно кружилась и жгло затылок. Раеоонец пытался собрать мельтешащие словно пчелиный рой мысли воедино, но как подобает пчелам, они только больно жалили. Яд вины, что сразу не распознал её замысел, растекался по сознанию. Как же глупо было поворачиваться спиной, оставив без внимания покорное смирение не свойственное подруге в такие моменты.

В глубине души пытался себя убедить, что всё это было иллюзией. Сейчас встретит её на первом этаже, Раамуз проведет их прочь из проклятых высоток и они отправятся домой, передадут запись своим властям, деньги поступят на счет, после чего их распределив, забудут всё как страшный сон.

Оказавшись в пролете первого этажа, оперся на поломанный пандус, дабы перевести дух, пол будто ускользала из под ног. Навстречу поднимались четверо солдат. От недавней одухотворенности не осталось и следа. Один из них, низкорослый с крупным и кривым носом застыл на две ступеньки ваше, поравнявшись с Нарнисом взглядами. В глазах аранийца светилось презрение и брезгливость. Смачно сплюнув раеоонцу под ноги, отправился дальше, ведомый товарищами, призывавшими не связываться со слизняком. Именно так они его и назвали. Иллюзия окончательно рассыпалась на осколки подобно хрупкому стакану, случилось что-то ужасное.

Когда он открыл стеклянные двери, обнаружил скопление защитников около контрольно-пропускных турникетов. Те толпились вокруг чего-то, скрытого их же спинами. Приближаясь, признал Пурэ, йнезер сидел на стуле охраны с сигаретой в руках. Уман, щуплый араниец, прибывший из лагеря бримуновцев, прислонился к турникету и на переносице сложил ладони домиком.