Свои и Чужие (СИ)

Весь оставшийся день эбрезер Рарон и командир первой ударной вместе с Нарнисом прорабатывали план прорыва. От основных частей армии их отделял всего один квартал с прямой улицей и четырьмя многоэтажками. Самое узкое место, тот самый коридор находился в районе супермаркета. Скоординировавшись по связи с «большой землей», план прорыва был утвержден к шести вечера. В двадцать три намечалось начало, ровно тогда, когда красная ракета озарит небо на северо-востоке — знак, что на той стороне тоже готовы к деблокировке.

Авантюра не отличалась замысловатостью: первый и второй взвод завязывают бой в супермаркете, далее отрезая подкрепления аговирцев с востока, третий и четвертый закрепляются в зданиях напротив и при помощи пулеметов отсекают неприятеля с запада. Благо архитектурная планировка позволяла правильно расставленному пулеметному расчету, простреливать весь периметр улицы, не давая просочиться даже крысе.

Самая сложная часть авантюры — удержать коридор до подхода основных сил, которые должны отбить мост и сходу взять здание полицейского участка на Дейнен блок — стратегическую точку. Следующий шаг- выдвижение колоны и пополнение гарнизона трех исполинов новыми защитниками. Если все сработают синхронно и слаженно, как планировалось, то потери будут минимальными, а деблокировка успешной. Но, как всем известно — жизнь не идет по плану.

***

Дожидаться часа «Х» раеоонец решил в своих апартаментах. Перед тяжелой ночью, не плохо бы отдохнуть часок другой. Не известно, как всё сложится, и появится ли ещё шанс поспать на пути домой.

Дремота вновь перешла в кошмары, ломающие духовный стержень. Спустя час угнетающего бреда, парень вскочил с матраца обливаясь холодным потом. В груди что-то больно стрельнуло. Убрав рукавом испарину, ощупал форму в районе сердца. Впитавшаяся грязь давно превратилась в корку, под слоем которой проступил рямоугольный предмет в кармане, который моментально привел раеоонца в чувство. «О, нет, нет, только не это! Запись!».

Вытащив содержимое, откинул бумаги в сторону и попытался включить промокший телефон. Тот не подавал признаков жизни. Вскочив, стал проклинать себя за такую неосторожность. Доказательства того, что «Ласка» — их трофей, играли исключительную роль в получении вознаграждения.

И тут его осенило. «Карта!» Бросился к ранцу подруги. Найдя её телефон, вставил в корпус флэшку из своего утопленника. Пройдя в галерею, нажал на запись допроса. Та воспроизвелась. С глубоким облегчением Нарнис выдохнул. Собираясь вернуться к матрацу, взгляд зацепился за бумаги, те, что в панике откинул. Сложенные листы валялись на полу.

Материя казалась очень хрупкой из-за воздействия воды, аккуратно развернув её, осознал, что в руках держит письмо, письмо от Илоны. Изящным, но немного прерывистым карандашным подчерком была исписана вся площадь листка с обеих сторон. Устроив его поудобнее на свету, приступил к чтению:

«Нарнис,

Как ты уже понял, я отстранила тебя от этой авантюры, на правах старшей по званию. Ах да, твоя тонкая душевная организация мне хорошо известна, так что патроны для пистолета найдешь в кармашке рюкзака справа. А то ещё каких глупостей натворишь.

Нет боли сильнее, чем боль от потери близких. Всю войну я чувствовала, что часть меня умирает, когда очередной дорогой человек отправлялся в иной мир. Самое страшное, что ты совершенно не можешь на это повлиять, подобно людям в кинотеатре, которые смотрят фильм и не могут изменить сюжет.

Когда вы приехали, я уже догадывалась зачем, уже знала, что с Ози что-то не так, мне сообщило об этом сердце. Когда я полола цветы, оно так сильно сжалось, я почувствовала, как нечто, клещами вырвало из души все живое.

Война научила меня многому, в том числе держать эмоции при себе, давить их в зародыше. Мы смеялись, беседовали, но внутри меня горел огонь, огонь скорби, сжигающий душу, переворачивающий все внутри. Я не хотела, чтобы Вы увидели эту скорбь, наоборот, чтобы все было как в старые добрые времена, хотя бы иллюзорно. Всю ночь, перед нашим отъездом, я рыдала, не в силах более сопротивляться.

Спустя три года после нашего расставания в Бэинхолде. Озан позвонил мне и предложил встретиться. После этого все и началось, мы с ним стали близки. Его семья об этом не знала, кажется, он второй человек за всю жизнь, к которому у меня возникли такие чувства. Он всегда меня спасал, был опорой и поддержкой, в тяжелые для меня времена помог остаться на плаву и не закончить жизнь в веревке. Он стал смыслом, тем лучом света, на который ориентируются во тьме.

Он уже готов был развестись, но я запротестовала… Не потому что Илона образец порядочности, нет, потому что я трусиха, ссыкливая девчонка. Я боялась этих отношений. Семья, дети? У меня? Бред! Кого я могу породить, таких же чокнутых отпрысков как я сама? Нет, отставить! Он приехал ко мне в деревню за день до отлета на своё последнее задание. Тогда мы были счастливы. Он сделал мне предложение.