Свои и Чужие (СИ)

Даже сквозь шум дождя и стрельбу они услышали жуткие вопли и стоны выше по улице. Появилось ощущение, что твари подземного мира выползли на землю и начали свою экзекуцию.

Ротный, по внутренней связи безуспешно пытался связаться с Рароном, но контакта установить не удалось. Дабы прояснить ситуацию, послал Нарниса в супермаркет.

Раеоонец отбыл незамедлительно. Выйдя под дождь, Нарнису требовалось перебежать к торговому зданию напротив. Мрак и вереница эвакуирующихся осложняли ориентацию на местности. Так как улица шла в подъем, обильные потоки воды промочили ноги. Достав фонарик, направил свет на землю, но когда увидел то, что омывало ботинки, всё внутри перевернулось.

Одарив лучом весь периметр дороги, подсветив серые лица аранийцев, Нарнис обнаружил, что вода потока под ногами — бардовая, как будто, кто-то вылил целую тонну красной акварели. Обуреваемый ужасом, бросился к медленно бредущим людям и принялся в жесткой форме останавливать их, некоторых бесцеремонно валил на землю, хватаясь за следующих, кричал на всеобщем: «Всем стоять!».

Люди особо не сопротивлялись, будто уже смирившиеся со своей участью. Все это походило на гротескный ночной кошмар.

Вернувшись к ротному, Нарнис рассказал ему об увиденном, схватился за голову и принялся покачиваться взад- вперед. Первый раз за долгие годы раеоонец ощутил себя действительно ничтожным, беспомощным, словно грудной младенец, абсолютно неспособным что-либо изменить. Слова подруги о «кино» и о «сюжете» обретали смысл.

Беженцы встали, а первые отголоски трагедии открылись лишь через час.

Так как замком погиб, командование на себя взял ротный, и первым его приказом на новой должности было отбить здание номер 34 в переулке у аговирцев, то самое здание полицейского участка, и позволить колоне продолжить путь до спасения.

Это задание по всем параметрам логики и здравого смысла считалось суицидальным, тем не менее, нашлась двадцатка добровольцев, готовая испытать судьбу на прочность. Вместе с ней вызвался и Нарнис.

На полусогнутых, короткими перебежками бойцы рванулись к цели. Укрываясь за остовами автомобилей, всё сильнее сокращали дистанцию со зданием, изнутри вспыхивающим огнями выстрелов, будто новогодняя елка. Видно аговирцы ещё не успели добить всех участников первой атаки.

Группа перебежала к торговым киоскам и вдоль них продолжила движение к оплоту смерти. Стоны и плач становились все громче, разбавляясь звуками одиночных выстрелов.

Укрывшись за последним ларьком, Нарнис выглянул, чтобы оценить обстановку на перекрестке. Картина, открывшаяся перед ним заморозила кровь в жилах. Всё пространство перед участком холмилось от груд раненых и мертвых тел. Стоны и плач разрывали воздух. То и дело вспыхивали новые огни выстрелов из мигающего здания, обрывая чудом уцелевшие жизни. Подствольные фонари шарили по телам, ища очередную недобитую жертву.

Отряд разделяли от входа в злополучную постройку всего лишь тридцать метров открытого пространства, усеянного десятками мертвых и раненных людей. Единственный шанс попасть внутрь — ползти и, если хищный луч остановит на ком-либо из них свой взор- притвориться мертвыми.

Прерывисто выдохнув, раеоонец лёг на землю и возглавил смертельно-опасный рейд. Бойцы двигались следом. Это был долгий путь в красной жиже, с жесткими и отчаянными хватками раненных, руки которых приходилось отдирать с силой, дабы не задерживать солдат позади. Проливной дождь ограничивал обзор противнику, тем не менее, несколько раз лучи света проносились совсем рядом, добивая новую жертву. Помимо ужаса, внутри смельчаков росло ещё одно чувство, а у Нарниса оно уже заливало сердце лавой от вида каждой молодой женщины с размозженной свинцом головой, старика с отвратительными рваными ранами и ребенка с наивным, немигающим взором. За всю войну он не привык только к двум вещам, против которых даже время с бутылкой были бессильны- это смерти товарищей и смерти детей.

В нескольких метрах от входа встретился с ещё одним мертвым лицом. Но на этот раз, оно, как кипяток, обожгло Нарниса знакомыми чертами.

Он узнал её, Самата. Та девочка из подвала гостиницы, из маленького лагеря на парковке. Вот и мать лежит, сжимая в руках холодное тело той, кого он угостил шоколадкой.

Жуткое осознание прокатилось по разуму, как молния. Он всех их обрек на смерть, он сказал, что у Пурэ безопаснее, он посоветовал им убираться из «Крыльев света». Благими намерениями выстлал всем путь в небытие.

Это стало последней каплей, на стеклянных глазах Саматы был пересечен Рубикон. Лава ярости окончательно расплавила сердце, превратив его в черный уголь. Что за существа убивают женщин и детей? Что за твари на это способны и почему они дышат? Создатель, Айратонг, где всеми любимые Боги, которые позволяют такому происходить? Либо их нет, либо они ничуть не лучше тех выродков, что такое творят, ибо позволяют им оставаться безнаказанными.

Безумный шум в ушах застлал все чувства и ощущения, кроме всеобъемлющей ярости и обостренной справедливости. Оставив семью позади, Нарнис добрался до входа.