Свои и чужие

— Интересно, с кем. Здесь горы во все стороны. Антенна мощная, но, к примеру, до Лумумбы не добьёт.

— Джо, это направленная антенна. Прикинь, куда она смотрит. — спросила Мэри.

— Она на Лимпо смотрит.

— Добьёт?

— А чёрт её знает. Я не инженер. Может и добить.

— Ах! — Жанна вздохнула.

— Джо, ты понимаешь, что это значит? — взволнованно спросила Мэри. — Сегодня они захватят шахту, завтра лесодобычу.

— Мэри, — подёргала её за рукав Жанна. — Ты можешь к ним спуститься и прогнать? Ты же представитель Ордена.

— Милая, я представитель Ордена, когда со мной патруль с автоматом. А так… Мало ли, куда пропала Мэри Сью, неосторожно прогуливаясь ночью одна по лесу.

— Девушки, успокойтесь. Ни шахту, ни лес мы им не отдадим. Идите к машинам и позовите Роджа и Уолтера.

— Это твои солдаты? — переспросила Жанна.

Джо молча кивнул и девушки уползли в темноту.

Новая Земля. Дагомея. окрестности Лумумбы. 25 год 2 месяц 19 число. 06:30

Машина стояла перед самой дорогой, связывающей Лумумбу и Нью-Дели. Мы с Бобром сидели на передних сиденьях и думали. На заднем сиденье, свернувшись калачиком, накрытая камуфляжной курткой Серёги, нервно вздрагивая, спала Энн Баглер.

— Давай налево, что тут думать? — уверенно сказал я.

— Струна, сто раз уже говорил, не хочу я её одну оставлять. Мало ли что.

— Бобёр, нам девятьсот вёрст в одну сторону пилить. А потом тебе ещё столько же обратно. Ты посмотри на неё. Она в рванине, грязная. И не факт, что ничем не болеет.

— Потому и не хочу. Одежду я ей дам. Голодной тоже не оставлю. А аптечка вон, под сиденьем.

— А самое главное, — я назидательно поднял палец, — два бойца это куда более сильная боевая единица, чем два солдата и измученная женщина.

— Два солдата из стройбата заменяют экскаватор… — задумчиво продекламировал Сергей, но потом отрицательно помотал головой. — Нет, Струна. Пусть с нами едет. Я назад всё равно с патрулём.

— Хрен с тобой, — сдался я. — Заводи свой бобровоз, поехали.

Мы свернули направо и двинулись в сторону Нью-Дели. На востоке розовели первые лучи солнца.

Не успели проехать и десяти километров, как наша пассажирка проснулась. Бобров был за рулём и смотрел в основном на дорогу, а я ненавязчиво рассматривал девушку на заднем сиденье. Она покрылась потом, мелко дрожала, что-то еле слышно причитая.

— How are you? (Как вы?) — спросил я.

— Not so good (Не очень) — ответила Энн. И неожиданно добавила. — Хреново мне, Струна.

— Ни фига себе, — вырвалось у меня. — Так ты по-русски говоришь? А чего тогда…

— Я же не знала, что вы русские.

— А меня откуда знаешь?

— Я… — её тряхнуло так, аж зубы застучали. — Я и не знаю. Слышала ваш разговор.

— Тогда говори, что случилось?

— Ломка. Нас всех там на грибах держали. Перед сменой дадут стакан ханки и пашешь за троих, а потом отходняк идёт.

— Бобёр, — обратился я к другу. — У тебя водка есть?

— Какая водка? Она же только с дозы слезла.

— Не спорь. Я знаю, что говорю.

— В бардачке посмотри.

Я нашёл початую бутылку Новомосковской и передал её пассажирке.

— Пей.

— Я не хочу.

— А я и не спрашиваю. Пей, а то загнёшься.

Девушка сделала пару глотков из горлышка и закашлялась. Водка разлилась по её шее, попала на сиденье. Я торопливо достал колбасу, хлеб и термос. Отломил немаленький кусок от колбасной палки и передал ей. Энн жадно откусила и проглотила почти не разжёвывая. Я забрал у неё бутылку и передал хлеб. Пассажирка жадно ела. Через некоторое время она начала уже более тщательно пережёвывать пищу, щёки раскраснелись, глаза заблестели.

— Выпей ещё.

Девушка лишь кивнула и послушно влила в себя пару больших глотков. Я дал ей стакан с чаем.

— Струна, мне что теперь, её постоянно на водке держать?

— Не волнуйся. Это ещё пару дней. Способ проверенный. Конечно, лучше бы было под капельницу положить, но где ж мы её возьмём? А так хотя бы доберётся до Нью-Дели, а там подлечим.

Бобёр обернулся к девушке и приказным тоном произнёс:

— Рассказывай. Что в пещере, как ты туда попала?

Девушка кивнула и сделала ещё глоток водки. Я забрал бутылку, завернул крышку и спрятал лекарство обратно в бардачок. Вместо этого долил в стакан чая и передал ей.

— Ну… — заплетающимся языком начала Энн. — Там грибы выращивают. А мы их отвариваем со всякой химией. Я лично посуду мыла.

Она пьяно улыбнулась и закрыла глаза. Я посмотрел на Сергея укоризненным взглядом, он смутился.

— Бобёр, дай девушке поспать. Ты посмотри на неё.

В свете поднявшегося солнца было видно, что кожа у нашей попутчицы землисто-серого оттенка, под глазами тёмно-синие круги. Волосы настолько пыльные, что определить их изначальный цвет совершенно невозможно. Сквозь рваную майку просвечивали тощие рёбра, а всё тело было покрыто мелкими воспалёнными царапинами. Заметно было, что девушке сильно досталось от жизни. Бобёр остановил машину, и мы с минуту сочувственно осматривали несчастную. Потом Сергей вздохнул, и тихо, стараясь не тревожить девушку сказал:

— Через сто двадцать километров будет посёлок Найроби.

— Большой?