Свои. Путешествие с врагом

Не спрашивайте. Человек автоматом становится. Делаешь сам не знаешь что. Ужас. Немцы редко расстреливали, чаще всего фотографировали…

Вы, когда стреляли, думали, почему этих людей расстреливают?

Я больше никого не виню, только Бога, если он есть, почему он позволяет убивать невинных людей. И тогда так думал.

[Апрель 1988 года]

Солдат из батальона А. Импулявичюса в командировке кормил повар Стасис.

Стасис: Сначала они не говорили, что едут расстреливать. Ездили на “операции”. Чаще всего бывали добровольцы. Не каждый мог такую работу выполнять… Они, бывало, когда уезжали на операции, так, вернувшись, супа не брали, так много его оставалось…

Почему они супа не брали?

Так они себе там деньгами карманы набивали. В карты играют, пьют, пируют несколько дней.

Как там было с этими добровольцами? Все время одни и те же ходили, или один раз – одни, в другой раз – другие?

Те, которые жадные были, видят, что другие приносят с собой хорошие вещи, деньги, так в другой раз просятся, чтобы их взяли на операцию. Много сразу не ездили. Которые уж такие боязливые, так те не просились, их и не брали. А те, которые уж очень азартные, те просились.

Скажите, а как уживались те, кто ездил на эти операции, и те, кто не ездил?

Те, кто ездил, те довольные, что добычу получают. А те, кто не ездил, те той добычи и не хотели. И те довольны, и те довольны…

[1998 год]

Повседневная жизнь батальона постоянно освещалась в литовской печати. Вот что писали в 1942 году в патриотическом издании Karys (“Воин”):

В 10 часов в Минском кафедральном соборе был молебен. Молебен служил капеллан литовских батальонов на Востоке ксендз Игнатавичюс. Во время молебна в Минском кафедральном соборе звучали литовские песнопения. Молебен завершился национальным гимном. […]

Продолжая программу, хор батальона спел несколько литовских песен. Солдаты батальона продекламировали сочиненные ими и некоторыми нашими поэтами стихотворения. Потом была разыграна сочиненная лейтенантом Юодисом сценка “Отклики родины”. Программу завершили куплеты “Минские бубенчики”, в которых были затронуты наиболее характерные случаи их жизни литовских батальонов[141].

Жизнь “Минских бубенчиков” была несладкой. Большинство воинов, вступивших в батальон летом 1941 года, обязались служить шесть месяцев, а прослужили вдвое дольше. Никто даже и не собирался отпускать их домой, где были оставлены хозяйство, жены, дети. На просьбы военнослужащих отпустить их немцы даже после того, как те прослужили больше года, не реагировали.

Один из командиров литовского батальона самообороны в ноябре 1942 года писал немецкому командующему тыловой областью: