Свои. Путешествие с врагом

Рута: Но если вы прикончите брата моего деда, это не вернет к жизни брата вашего деда. Те два старика, которых вы старались дотащить до суда, были совсем дряхлыми. Лилейкис жил в Вильнюсе в соседнем доме, на улице Театро. Я несколько раз встречала его на улице. Выглядел жалко. Какой уж там суд… Вся Литва видела этих стариков по телевизору. Мы, литовцы, католики, глядя на разъяренного Зуроффа и на этих стариков, думали: ехал бы этот Зурофф туда, откуда приехал. Если эти старики и правда виновны, они попадут в ад, и очень скоро. Пусть Бог их судит, людям уже слишком поздно что-то делать.

Эфраим: Вы ничего и не делали. И не пытались. Пятнадцать военных преступников были депортированы и прибыли в Литву. Ни один не был осужден… Это очень плохое известие для всего мира. Если никто не был осужден, значит, и преступления не было. Евреи все выдумали, правда?

Рута: Почему вы всю свою энергию сосредоточили на преследовании двух стариков? Почему вы никогда не искали человека, который считается в Литве худшим из военных преступников? Я говорю о начальнике полиции Витаутасе Рейвитисе, по чьему приказу по всей Литве начали собирать евреев. Собирать для уничтожения. После войны Рейвитис эмигрировал в Шотландию, потом уехал в Америку и в 1988 году мирно скончался в Чикаго.

Эфраим: А вы знаете, когда я начал этим заниматься – охотиться за литовскими нацистскими преступниками? В 1991 году. Если Рейвитис умер в 1988-м, этим, наверное, объясняется, почему я его не искал. Но почему его не искали американцы? Это невероятно. Я шокирован. Не знал, что он жил в Америке. Все эти годы я делал все, что мог, чтобы найти военных преступников и добиться, чтобы их судили. Но я был один. Ни одно государство не ждало меня с распростертыми объятиями, готовое судить своих граждан, поскольку этого требует Зурофф. Кроме того, я всегда говорил, что прекрасно понимаю, как трудно Литве признать свою вину. Прошло пятьдесят лет, пока Франция признала свою вину. У Германии не было другого выбора. Но ради вашего собственного блага, ради блага ваших детей вы должны честно посмотреть прошлому в глаза. Чем скорее вы это сделаете, тем скорее заживет огромная рана Литвы.

Рута: Если Франция признала свою вину только через пятьдесят лет, так и Литве потребуется столько же.

Эфраим: Нет, Литве потребуется девяносто лет, потому что ваши преступления больше, а способность разделываться с проблемами слабее. Французы собрали своих евреев и отправили их за границу, чтобы там их убили. Убивали не они. В Литве евреев убивали сами литовцы. Ваши.

Рута: Наши, бедняги наши.

Эфраим: Можете рыдать до самого Судного дня, но факт остается фактом. Вы должны взглянуть правде в глаза. Вы, не я. Знаете, почему литовцы меня ненавидят? Потому что они знают, что я прав.

Рута: Так предоставьте мне убедиться в том, правы вы или нет. Предоставьте мне взглянуть правде в глаза. Сделаем это вместе. Отправимся в путешествие по Литве и посмотрим, что мы услышим от людей, которые помнят. Что мы увидим. Отправимся в путешествие с врагом. Бензин пополам. И еще. Я надеюсь, что мы не будем все время ссориться и путешествие не обернется кошмаром.

Эфраим: Хорошо. Пусть это будет путешествие с врагом, но без драк.

Путешествие

Линкменис / Лингмян

В конце XIX века в Линкменисе жили 297 евреев (35,1 % всего населения)[164].

Первое местечко в Литве, куда приехали два врага – родина дедов Эфраима Зуроффа. Дед Зуроффа утонул в озере Жездрас. Эфраим до сих пор боится воды. В Линкменисе до войны жили двадцать три еврейских семьи.

Рядом с озером Жездрас – деревня Пажездрис. От Линкмениса, а стало быть, и от еврейских домов, до этой деревни полтора километра. В деревне Пажездрис родился Адомас Лунюс, командовавший партизанами, которые убивали евреев.

Что здесь произошло в 1941 году? Свидетельства сохранились в делах, хранящихся в Литовском особом архиве.

Свидетель Билейшис, житель Линкмениса, рассказывает: