Свой среди воров

– Послушай, – не унимался я, – ты можешь упереться и сказать, что да, было дело, но только однажды, и больше ты ничего не нарушишь, а потому чиста, но мы с тобой будем знать, что это неправда. Деганы придут за тобой, и ты увязнешь еще глубже. А так ты выполнишь мою просьбу и будешь свободна. Что полезнее для императора с прицелом на будущее?

Лирия смотрела на стены имперского кордона, как будто прозревала сквозь кирпич и раствор.

– Зачем тебе нужно, чтобы я соврала насчет книги? – спросила она наконец.

– Потому что иначе ты и твои соратники разнесут город в клочья заодно с моими друзьями. Если император будет знать, что книга сгорела дотла, то ничего подобного не случится.

«Ну и с меня шкуру не спустят за лишнее знание», – подумал я, но предпочел промолчать.

Лирия медленно выдохнула. Когда она заговорила, голос звучал так тихо и обреченно, что я почти не слышал.

– Хорошо. Что я должна сделать?

Я полез в сумку и показал ей обугленные страницы дневника. От него осталось ровно столько, чтобы можно было показать, что это именно дневник Иокладии, но утаить нехватку страниц. Я жег его лично после побега со склада.

– Когда пожар в Десяти Путях потушат, иди на склад в Пустоши, где Белые… – Я осекся, и фраза повисла, а Лирия нехорошо затаила дыхание. – Где погибли твои братья по оружию, – поправился я. – Там найдешь книгу, а также обгоревшие останки и меч. Меч оставь, а книгу возьми. Все будет выглядеть так, будто книга чудом уцелела.

Я спрятал дневник и вынул завернутый в тряпицу футляр.

– И это забирай. Это умаслит твоего босса.

Лирия потянулась к футляру и замялась.

– Что это?

– Реликвия, – ответил я и подумал: «Взятка». – Рака немного попорчена, зато сам предмет в прекрасном состоянии.

«Чтобы ты не сильно бесилась из-за того, что я тобой помыкаю».

Я сунул ей футляр.

– Это перо, которым Теодуа писал Вторую Апологию.

«Не хватало мне новых врагов…»

– Но как?..

– Долгая история, – отмахнулся я. – Лучше не спрашивай.

Какое-то время Лирия рассматривала сверток, после чего осторожно приняла его в ладони и сунула за пояс.

– Насколько я поняла, я больше тебя не увижу, когда все кончится?

– Даже во сне! – пообещал я.

– Живи этой мыслью, – отозвалась она и протянула мне руку.

Я удивленно взглянул и по привычке сунул ладонь, чтобы создать Замок. Но она была не из Круга. Наши пальцы соприкоснулись, и она дернула меня за кисть, ударив коленом в живот.

Я согнулся, упал на колени и начал блевать.

– Мы не могли расстаться добром, – хладнокровно пояснила Лирия. – У людей возникли бы подозрения.

Я проводил взглядом ее сапоги.

Останься во мне воздух, я бы рассмеялся, но вместо этого икнул и простился с завтраком.

Легкие только начали наполняться, когда перед моим носом замерли мягкие коричневые туфли. Поверх были видны старые красные чулки.

– Все друзей наживаешь, как я погляжу.

Я знал этот голос. Он был лишний. Я кое-как сел и взглянул на Келлза.

Сердце екнуло при виде его живым, но я не разобрал, от радости или страха. Келлз был бодр, здоров и даже как будто набрал пару фунтов. Еще он улыбался.

Это было не к добру.

Запястный нож мгновенно прыгнул мне в руку.

– Ну-ну! – Келлз погрозил мне пальцем. – Кушаки смотрят и хмурятся, догадываясь о твоих планах.

– Два Кента пырнули друг друга на улице, – сказал я, вставая. – Им-то что?

– Мы из Круга, а потому они прицепятся из принципа. – Келлз смерил меня взглядом. – Одежда с чужого плеча, все те же старые сапоги, свежие синяки на морде, – по крайней мере, я знаю, что ты не кинул меня ради денег.

– Я не кидал тебя.

– Не кидал, – спокойно поддакнул Келлз. – Бросил. Оставил мотаться по ветру на милость Никко в окружении имперских войск. «Кинул» – слово даже не близкое по смыслу. Ты просто трахнул меня, как суку.

Я попытался поймать его взгляд, но не сумел. Конечно, у меня было объяснение, но, что бы я ни сказал, это прозвучало бы оправданием. Келлз знал одно: я не исполнил приказ и не принес ему дневник для передачи Тени. Из-за меня он стал Тузом без организации – таким же, как я, падшим и неприкаянным Кентом.

Келлзу были ни к чему мои оправдания, и я не стал оскорблять его слух.

– Клянусь, ты мне за это заплатишь, – сказал он. – Расплачиваться будешь долго и трудно. И я расплачусь, не парься, но не так, как ты думаешь.

Я напрягся. Келлз вздохнул.

– Идем, – позвал он, трогаясь с места, – выпьем, я угощаю.

Я настолько ошалел, что просто стоял столбом.

Келлз остановился и повернулся ко мне.

– А что? – удивился он, откровенно радуясь моему смятению. – Ты же не думаешь, что я собрался тебя замочить? Ты неприкасаем. Если я трону тебя пальцем, то Одиночество с меня шкуру спустит.

– Одиночество?

– Тебя небось крепко приложила эта Белая, Дрот? Это же ты устроил мне выход из Десяти Путей! Одиночество сдержала слово и вытащила меня и половину моих людей до того, как туда повалили имперцы. Отныне я работаю на нее.

Келлз продолжил идти, и я бездумно поплелся за ним.

– Ты пашешь на Одиночество?

– Правда, забавно?

– Мягко сказано. Я не ожидал, что Одиночество исполнит хоть что-то после того, что я сделал.