Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник)

Действовать придется осторожно. Хорошо, что есть Вэри Вэл. Он тоже заинтересован в затягивании следствия. Вот и надо тянуть вдвоем. Может, так оно и было с самого начала, они работали в паре? А Руслан? И тут он вдруг вспомнил разговор с Натальей Хайкиной. Кто такой капитан Свистунов? Старший оперуполномоченный по тяжким преступлениям против личности. Черт ногу сломит в их терминологии! Что входит в обязанности Свистка, а что не входит? И чем он занимался в деревне Ржаксы незадолго до убийства Василия Хайкина? Интуиция подсказывает: чтобы притормозить Руслана, надо еще разок съездить в деревню Ржаксы. Капитан этого боится. Боится, что следователь Мукаев будет копать. И в другую деревню, где нашли восьмой труп, стоит наведаться. Как она называется? Если незадолго до убийства и там видели капитана Свистунова, то это, это…

Стоп! Дальше не надо. Не стоит думать о том, почему он, следователь Мукаев изъял из уголовного дела последние записи. Что там было? Протоколы допросов Игната Хайкина наверняка. И еще что-то. Так почему он это сделал?

Надо отвлечься. Вечер в тихой семейной обстановке придется как нельзя кстати. К черту трупы, бешеные деньги и криминал. Прислушался к своим чувствам. Что-то пузырь ведет себя странно. Как будто ему становится тесно в груди. Дыхание то и дело сбивается, хотя он, следователь Мукаев, в отличной физической форме. Но что-то происходит. Что-то странное. Все труднее сдерживать рвущиеся наружу чувства. Хочется… А чего, собственно, ему хочется? Вспомнить?

По дороге домой он заехал в супермаркет. Цены в магазине оказались не провинциальные, но карманы следователя Мукаева теперь набиты деньгами. Он взял корзину для покупок и медленно пошел вдоль полок, пытаясь вспомнить: как это было? Яркая вспышка перед глазами. Стол, застеленный белоснежной накрахмаленной скатертью, на нем подсвечник, корзина с фруктами и охлажденное шампанское. Напротив с бокалом в руке сидит женщина. Попытался вспомнить ее лицо. Леся? Она чего-то недоговаривает. И Свисток тоже. Надо смоделировать ситуацию, и тогда память прояснится окончательно.

Он уверенно взял с верхней полки, где стояли самые дорогие вина, бутылку французского шампанского. Потом в корзину последовали фрукты: бананы, персики, клубника… Прихватил килограммовый пакет с тигровыми креветками, в отделе полуфабрикатов шейку в маринаде, салаты готовые.

У кассы равнодушно достал из кармана пачку денег. Девушка улыбалась, пробивая чек, и стреляла в него глазками. Красивый, богатый. Следователь Мукаев не реагировал. Он ехал домой, к жене Зое. Он хотел знать наверняка: что было? Из-за чего он нахамил Лесе, почему решил с ней расстаться? Это важная часть его прошлой жизни.

Он давно решил перегнать машину на другую стоянку на окраине города. Охраннику отстегнул щедрые чаевые за то, чтобы не задавал вопросов. На многие вещи после визита в офис торгово-закупочной фирмы «АРА» он стал смотреть проще. У него есть деньги, много денег. Заплатит – и будут молчать. Захочет – будут еще деньги. Жизнь легка и приятна. Надо только иметь много денег. А это просто. Почему-то он теперь уверен: это просто. Память постепенно возвращалась.

Коробку из-под торта, в которой лежали оставшиеся деньги, оставил пока в салоне машины. За ее сохранность он был спокоен: охрана получила много. А главное, никто не знает, что в машине пистолет и деньги.

Увидев его покупки, жена ахнула:

– Откуда деньги, Ванечка?

– Премию дали, – соврал он. – За паленую водку.

Зоя проглотила. Подхватила сумки и метнулась на кухню.

– Не суетись, – сказал он, идя следом. – Все уже готово. Мясо в духовку, шампанское в холодильник. Я хочу, чтобы ты накрыла стол в зале.

– В зале?! Но мы всегда на кухне…

– Я так хочу, – мягко сказал он. – Фрукты положи в корзину… – Он огляделся: нет ничего похожего. – На поднос. Бокалы для шампанского у нас есть?

– А как же! От хрусталя полки ломятся! Мне в школе надарили! – Она метнулась к двери.

– Зоя, я же сказал: не суетись.

Тарелки и бокалы выбирал сам. И недовольно морщился: не то. Модель прежней жизни, которую он в итоге создал, оказалась дешевкой. От досады, зацепив локтем, разбил хрустальную вазу.

– Ой! – жалобно вскрикнула Зоя и кинулась за веником, собирать осколки.

– Пустяки. Кстати, почему мы всем этим не пользуемся? Нечего держать хорошую посуду в серванте. Вещи должны служить, а не пылиться.

– Жалко же! – вздохнула она. – А вдруг разобьем?

– Разобьем – купим новые, лучше прежних. Не надо жить ради вещей, – слегка попенял он жене. – Надо жить для себя, а вещи – это слуги. Слуга не должен быть ценнее господина.

В недрах серванта он откопал пыльную пачку рождественских свечей с серебряными бантиками, распечатал, кое-как соорудил подсвечник.

– Ой, а это зачем, Ванечка? – еще больше удивилась Зоя.

– Мне хочется, чтобы у нас сегодня был романтический вечер.