Своя-чужая война

– Да не в количестве сила, борода, – не выдержал Призрак, встал из-за стола и начал нервно расхаживать по кабинету. – Я удивляюсь, что именно тебе это приходится объяснять. Вот скажи, малый хирд в сотню воинов сможет выдержать атаку более многочисленного противника?

– Ну, если это гномий хирд, – почесал Стойкий в бороде, – то он выстоит и перед полутысячей, – но тут же добавил: – Пеших, конечно. Если будет хотя бы сотня конных рыцарей – станет тяжко, а о верховых турах я вообще не говорю. Но, слава Парону, они есть только у нас.

– НЕ ГНОМИЙ ХИРД, – рявкнул Атей. – А хирд легиона. А чтобы все они были не хуже, чем гномий, это уже твоя задача. Ты их должен обучить.

– Княже, – вжал голову в плечи от крика Призрака совсем не робкий Гаспар. – Ну не получится, чтобы они были как гномы.

– Да? – прищурился Атей и повернулся к Элетре Яркой, что вместе с еще несколькими командирами находилась в комнате. – Элетра, милая, скажи мне, как тебе Асанта Заноза как лучница?

– Альвийка, только уши круглые, – улыбнувшись, ответила та. – Даже удивляюсь иногда этому. Многим моим сородичам даст фору во владении луком. Не зря ей сама Кармин Сполох воинскую косицу заплела, а она ведь девочка совсем. А что будет дальше?

– Вот, – Призрак снова повернулся к Стойкому. – И ты хочешь мне сказать, что среди людей или андейцев не найти воинов, что ни в чем не уступят гномам в организованном строю? Стоп, борода, – вытянул он перед собой руку, останавливая очередное возражение гнома. – Иди строй свой малый хирд.

– Зачем? – настороженно поинтересовался Гаспар.

– Затем, – передразнил его Атей и повернулся к другим командирам. – Эрдаг, а ты собирай свой хирд из «верных», гномов не бери, пусть к этому твердолобому идут, – кивнул он на Гаспара. – Шесть десятков, ну а довеском до сотни пойду я с «детками».

– Сделаем, княже, – предвкушая потеху, вскочил бывший гвардеец герцога Тенпиль, а теперь гвардеец князя Сайшат. – Разомнемся, Стойкий?

И воины размялись. Да так, что на этот учебный бой собрались чуть ли не все жители Урьяка, разноцветными многоголосыми пичугами рассевшись на городской стене, под которой и веселились воины, выбивая друг из друга дух. Ну а те, кому не хватило места на стене, широким кольцом обосновались прямо на траве вокруг стихийного ристалища.

Поединок шел почти на равных, хотя гномы и теснили первое время «верных». Все же веками наработанная тактика их плотного строя давала свои результаты. Но все это продолжалось лишь до тех пор, пока числом «больших жертв» отряду князя не удалось вскрыть стальную скорлупку гномьего хирда, в трещину которого ринулись застоявшиеся за спинами «верных» вайрон и «мышки». После этого участь воинов Гаспара была решена.

– Ну что, каменная твоя голова, – вытирая кровь из разбитого носа, выкрикнула прямо в лицо Стойкому раскрасневшаяся Тахере, что верхом сидела на распростертой на траве тушке гнома. – Получил?

Звонкий торжествующий девичий крик, прозвучавший в относительной после поединка тишине, тут же был подхвачен оглушительным гоготом сотен мужских глоток, в который скоро вплелись детский восторженный визг и заразительный девичий смех.

– Вот козявка, – беззлобно усмехнулся Гаспар, вместе с девушкой поднимаясь на ноги, но, увидев у нее кровь, забеспокоился (любили Птаху воины): – Это я, что ли, тебя приложил?

– Да кто его знает? – беспечно пожала та плечами. – Все, уже не течет.

Несмотря на смех, обыватели, ставшие невольными свидетелями этого незапланированного поединка отрядов, с немым обожанием смотрели на воинов, которые при нужде станут живым щитом между ними и врагом, что решит попробовать княжество на прочность.

Те, кто жил на этих землях всегда, воздавали хвалу богам, что наконец у нее появился настоящий хозяин, думающий не только о себе. А кто прибыл совсем недавно, до конца уверовали в то, что сделали правильный выбор, приняв решение обрести новую родину. Молодые же легионеры, еще недавно державшие в руках только косу и плотницкий топор, теперь видели, к чему им надо стремиться. И их уже не пугали ведра пролитого пота, сорванные в кровь мозоли от рукоятей клинков и сношенных сапог, что им сулили в будущем их командиры. Ради тех взглядов, что обычный народ бросал на своих защитников, они были готовы на все.

В это время, отряхивая с себя пучки зеленой травы, к гному подошел Атей.

– Ну что, борода, – ухмыльнулся он. – Теперь ты понял, о чем я тебе говорил?

– Если бы не твои «детки», княже, – поставив на землю Тахере, пробурчал Гаспар, – мы бы вас смяли.

– Вот уж действительно каменнолобый, – тяжело вздохнул Призрак, а затем пристально посмотрел в глаза Стойкого и серьезно сказал: – В бою нет «если».

– Да понял я уже, – махнул тот рукой. – Ну характер у гномов такой упертый, что я могу поделать?

– Пойдем, командир, – князь хлопнул Гаспара по плечу. – В баньке синяки отпарим, да и дальше все обговорим.

– А вот это дело, – улыбнулся в бороду гном, разворачиваясь в сторону городских ворот.