Своя среди чужих, чужая для своих. Или пересказанная история одной волчицы (СИ)

«О боги всемогущие! Да она же на сносях! — Алантия не могла скрыть изумления. — И как это лорду Тайвину в голову пришло везти её в такую даль?! На войну! Ах, эти мужчины такие … нетактичные!»

Теперь-то Алантия видела, как тяжело ступает бедняжка. Как напряжено её лицо — она лишь сухо кивнула, приветствовавшим её людям. Бедная, бедная девочка — и рядом нет никого, кто бы мог ей помочь! Поддержать!

Расчувствовавшись, Алантия, извлекла из декольте кружевной платочек и промокнула им глаза. И тут же решила, что это её долг — долг матери двоих взрослых дочерей и просто хорошего человека, протянуть руку помощи этому наивному, неопытному в такого рода делах, ребёнку…

Тяжело опираясь о руку Тайвина, Арья заставила себя улыбнуться в ответ на приветствия.

Большинство уже спешилось. Во дворе стояла жуткая толчея. Кто-то что-то говорил ей, а она даже не пыталась отвечать, лишь слегка кивала головой. Потом Зара, подхватив её под руку, куда-то повела. Шедший впереди гвардеец указывал путь, сзади шагало ещё четверо. Андорра, то и дело забегавшая вперёд, без устали крутила головой, не переставая удивляться всему, что попадалось ей на глаза.

Уже оказавшись на лестнице, Арья поняла, что они в Башне Деснице. Когда-то она легко взбегала по её ступенькам, а сейчас ползла со скоростью черепахи. Сама себе она казалась похожей на толстую неповоротливую корову. И мысли у неё были такими же неповоротливыми, иначе, как объяснить, что она не сразу сообразила, куда её привели? Не так уж и изменился Красный Замок за годы, что она провела в дали. Разве что и здесь стало холодно. Но разве это холод, по сравнению с тем, какой бывал за Стеной?

Оказавшись в покоях Десницы, она тяжело опустилась в кресло и протянула ноги к огню.

Пламя в камине весело лизало дрова, распространяя вокруг благословенное тепло.

Потянувшись, Арья поправила подушечку за спиной. И когда наконец-то прекратятся эти мучения? Она попыталась спросить об этом у мейстера Илмера, но, в итоге сама не смогла ответить ни на один из заданных им вопросов. До того как она стала иной, лунная кровь приходила точно в срок, а потом всё перепуталось. А потом они голодали, было очень холодно и опять её женская сущность вела себя, как хотела, а не как того требовала луна. Вот и получилось, что она сама толком не знала, когда их близость с Тайвином подарила новую жизнь. Судя по размерам её живота, очень скоро их сын попросится наружу. Но, когда именно скоро — Арья представляла себе с трудом. Случится это сегодня ночью или через месяц? А если их вообще там — двое? Ведь у Тайвина уже были близнецы, и в их роду такое не редкость. Тогда ей, Арье, ещё мучаться и мучаться.

У неё была куча вопросов, страхов и сомнений. А вот поговорить особо было не с кем. Мейстера Илмера она стеснялась. Зара и Андорра знали не больше неё, Санса — тоже. А никого, кто уже прошёл через всё это, рядом не было. Даже матери.

Арья пыталась занять себя хоть чем-то, лишь бы в голову не лезли дурацкие мысли, но в походе это было сделать трудно. Чем больше становился живот, тем меньше из того, что она так любила, было ей доступно. Она могла бы что-то почитать, да вот книг захватить из Винтерфелла, никто не догадался. Единственная, что нашлась в Каменной Септе, была прочитана ею за пять дней, и давно перекочевала в сундук. После того, как Арья уже окончательно променяла лошадь на карету и вынуждена была целыми днями ехать вместе с Сансой, скучно стало невыносимо.

Юбки и платья, как бы Арья их не любила, всё же сменили более привычные для неё штаны. Даже мастерство сестры не позволило перешить бриджи во что-то, что более-менее сидело бы на ней и не давило на живот, одновременно не рискуя слететь в самый неподходящий момент.

Настроение Арьи портилось с каждым днём этого бесконечного похода. Она становилась всё толще и неуклюжей, уже с трудом взбиралась на лошадь, пока Тайвин не запретил ей это делать. С тех пор от рассвета до заката она вынуждена была созерцать отрешённое лицо сестры, покачивавшееся в такт движению кареты. А вдобавок ко всему, Тайвин стал опасаться их близости и вместо неистовых ласк, она награждалась целомудренным поцелуем.

От всего этого было впору завыть. Откидываясь н многочисленных подушечках, Арья прислушивалась к скрипу колёс и не замечала, как засыпала. Проспав весь день, она не могла уснуть ночью. И тогда, в кромешной темноте и тишине в голову ей лезли всякие мысли. То она вспоминала день рождения Рикона и его — такого скукоженного и краснолицего, показавшегося ей жутким уродцем. Не уж-то и их с Тайвином сын будет таким неприглядным? А если он таким и останется? Но Рикон ведь не остался. Да и у Тайвина были красивые Серсея и Джейме… И Тирион. А если она родит карлика? Или умрёт, как Джоанна? Что тогда? И вообще, как это всё происходит? Нет, она, конечно, знала — как. Но всё равно, пекло — как?! Как их сын выберется оттуда не порвав там всё?!