Своя война

И вот они вдвоём почти целый день махали кайлом под землёй, истекая потом, глотая пыль и набивая кровавые мозоли на своих холёных руках. Лично вкалывали! Даже телохранителей с собой не взяли. Значит — уверены в результате! Не желают бесплатно делиться счастьем. Видать, все их миллиарды не стоят десяти минут настоящего счастья.

Я гляжу, как они из последних сил бредут шаркающей походкой тяжелобольных людей и с облегчением падают на вонючие лежанки, от которых ещё утром презрительно воротили нос, рассуждая о роскошных номерах и бассейнах. Они ждут свои заработанные десять минут счастья. И если не получат их, то вместо каюты люкс меня ждёт камера пыток.

Что ж, Асюня, твой выход. Иди ко мне, мой тайный ингредиент. Давай дадим напоследок этим выродкам рода человеческого десять минут счастья. Они полностью расслабились и теперь готовы его ощутить. Я глажу мягкую шёрстку искалеченной генетическими экспериментами кошки, она громко мурлычет у меня на коленях, и волны счастья плывут от нас всё шире и шире…

* * *

Узнать о творчестве автора можно на личной странице Сергея Калабухина: http://spasitefantastov.ru/users/sergey-kalabuhin.

Благословенная музыка Ксения Котова

Лау нигде не останавливаются подолгу. Приход караванов предвосхищает тёплый ветер, и на следующий день на дороге появляются огромные ящерицы. Они тянут повозки, а маленькие погонщицы пляшут вокруг и звенят в бубны.

Лау приносят веселье. От радостных улыбок даже дождь перестает плакать. Многие говорят, что Лау дали в сердцах приют странствующим светилам и, сожженные изнутри их светом, позабыли о родине.

Однажды караван пришел на землю, где больше века длилась зима. Никто, кроме королевского чародея, не помнил, откуда налетел холодный ветер. Старик рассказывал, как прадед нынешнего правителя молил вселенную о смелости. Она прислушалась и исполнила его желание, но вместе со страхом из молодого сердца ушли и нежность, и любовь.

Бесстрашие принесло королю немало побед, и люди, вдохновленные подвигами вождя, стали стремиться походить на своего правителя. Однако прошли годы, поколения сменились, и превратившиеся в отражения почитаемого владыки подданные тоже разучились любить. Огонь пылавшего над этой землей светила больше не мог согреть их бесчувственные сердца — те превратились в льдинки, и холодный ветер заиграл ими, как колокольчиками.

Зимняя музыка показалась жителям прекрасной. Они назвали её Благословением.

Не зная об этом, Лау спросили у чародея разрешения остановиться в городе, и старик неохотно им позволил.

Странники разбили на площади перед замком палатки и устроили ярмарку. Мелодии и смех наполнили улицы: музыканты играли, жонглёры кидали друг другу яркие шары, акробаты кувыркались, трюкачи выдували изо ртов огонь, а погонщицы танцевали и пели. Веселье Лау было таким искренным и лучистым, что даже снег на площади начал таять.

Горожане радовались вместе с гостями — холодный ветер, позабыв звенеть сердцами-стекляшками, тоже завороженно наблюдал чужой праздник.

Благословенная музыка стихла.

Все в замке встревожились, когда исчез вечный перезвон ледяных колокольчиков. Старый король спросил чародея, в чём же может быть дело, и тот сердито ответил, что это легкомыслие странствующего народа отвлекает зиму от дел, и музыка вернётся, едва караван отправится дальше. Молодой принц, спрятавшись за гобеленом, подслушал их беседу и решил во что бы то ни стало увидеть необычных Лау. Он тайком выбрался из замка и поспешил на площадь.

Как же Сай Кагарим растерялся, оказавшись в веселившейся толпе!

Никогда раньше он не видел столько улыбок, не слышал такого открытого смеха, не чувствовал подобной искренней радости! Барабаны стучали, дудки пищали, ребеки скрипели, а люди плясали до тех пор, пока не садились на землю от изнеможения. Дети глазели на фокусников, девушки смотрели на метателей ножей, мужчины состязались с силачами, а старики хохотали над кукольными представлениями, словно разом сбросили с плеч все года.

В центре площади горел большой костёр, и вокруг него танцевали пары. Между ними то и дело мелькали меднокожие погонщицы-искры в пёстрых юбках, с тяжелыми браслетами на хрупких запястьях и босых ногах. Одна из девушек показалась Сай Кагариму и вовсе языком пламени — так неистово она кружилась, утопая в своих алых, оранжевых и жёлтых накидках.

Принц захотел подойти к ней, но, стоило ему приблизиться, танцовщица встряхнула бубном и спряталась среди подруг.

Сай Кагарим бросился следом.

Какое-то время они играли среди людей в прятки. Точно светлячок, Лау ускользала, едва принц оказывался рядом. Девушка манила его за собой, дразнила, называла шутливыми прозвищами и счастливо улыбалась. Молодой человек и сердился на неё, и не мог не смеяться в ответ: она была легкой, чарующей и пьянящей — ни разу принц не встречал никого похожего. Лау захватила его мысли целиком.

Он настиг её у костра и поймал за руку.