Своя волна

–Морозова, вот что ты за человек,– проворчал Арсений, доставая бумажник. – Сама расслабляться не умеешь и другим не даешь.

Они пошли к выходу из зала, Арсений продолжал бурчать.

–А знаешь, ты был бы не тем, кто не полез в этот автобус,– с улыбкой сказала Маша, беря сердито ворчащего Арсения под руку.– Ты был бы тем, кто набил морду тому, кто выкинул старушку из автобуса. Потому, что, хоть судьба тебя и избаловала, но не испортила. Ты хороший человек, хотя и ведешь себя время от времени как придурковатый подросток без тормозов.

Арсений расплылся в улыбке.

–Вот, Морозова, почему даже когда ты хочешь сказать что-то хорошее, все равно, в результате, получается какая-то гадость? Давай, говори, в какой день тебе удобнее быть публично выпоротой, в среду или в четверг, я сейчас сотрудникам оповещение отправлю, чтобы все на месте были.

–Ты дурак, но я тебя люблю,– со смехом сказала Маша.

–Ну, так значит, поедем, переспим?

Машин кулачок врезался в начальственный бок.

–Ай, больно же! Ты совсем, Маруська, страх потеряла?

Смеясь и хихикая, как два школьника, они покинули здание ресторана, пообедать в котором могли позволить себе исключительно люди состоятельные, а соответственно, в большинстве своем, серьезные, не склонные к детским выходкам и проказам.

––

Торговый центр поражал воображение обилием товаров, которое являло дисбаланс и несоответствие совсем небольшому количеству покупателей, которые неторопливо прогуливались от отдела к отделу, иногда заходя внутрь. При виде пустых залов за стеклами витрин в голове возникал вполне логичный вопрос: «Неужели все это висящее, лежащее на прилавках и красиво расставленное и разложенное на полках и в витринах, и впрямь кому-то нужно?». Все блестело, сверкало, безумное количество цветов и оттенков сливалось, пестрило перед глазами, сливаясь в картинку как будто из детского калейдоскопа. Будний день, вечер, планета шопинга, развлечений и многочисленных фастфудов, как будто застыла в сонном ожидании выходных, когда за покупками ринутся наработавшиеся, измотанные за неделю морально и физически обитатели огромного города, желающие снять стресс, испытать удовлетворение чувством обладания новой вещью, а возможно и не одной. Маша прошлась по нескольким отделам, торгующим посудой. Свекровь любила дорогой фарфор. Ценительница изящного, утонченного, истинная аристократка. Можно было конечно, раз уж она все равно приехала в магазин, походить, поискать что-то, может быть и не слишком нужное, но симпатичное и подходящее, просто чтобы доставить себе удовольствие, но не было ни сил, ни особого желания. Да и мысль о детях, о том, что они дома одни и наверняка воюют, и не поели нормально, нахватавшись сладостей, вызывала безосновательное, но, тем не менее, неприятное чувство вины. Выбрав подарок, Маша не спеша пошла к выходу. Можно было бы зайти перекусить, но для этого нужно пройти в обратную сторону через половину центра, а потом опять идти назад, к выходу и опять же дома дети… Из отдела парфюмерии, невидимой волной в воздухе разливались приятные, соблазнительные ароматы. Как обычно, в первые мгновения сработал рефлекс, продиктованный растревоженным обонянием, который испытывает почти любая женщина, оказавшаяся поблизости с подобным магазином – ужасно захотелось зайти и купить что-то, хоть духов дома было предостаточно. Сказав решительное «нет» возникшему соблазну, Маша пошла дальше. Организм довольно настойчиво подал знак, что то, что и впрямь не помешало бы сделать, так это посетить дамскую комнату. Оглядевшись по сторонам, и найдя соответствующий указатель, Маша повернула в указанном направлении.