Своя жизнь

– Это каким же? – насмешливо спросила Аска, что-то настраивая с бокового пульта управления. – Говорить много и витиевато?

– Кретина, который прилюдно назвал Мисато истеричкой, мне пришлось вызвать на дуэль… – будничным тоном заметил я.

– Какое потрясающее чувство юмора, Икари! – голос немки буквально сочился сарказмом. – Какая тонкая шутка!

– Угу. А вот мне до сих пор интересно – позволили бы мне его застрелить… Точнее, решились бы в случае чего потерять целого пилота Евангелиона от пули какого-то американского наёмника или нет? Наверное, всё-таки нет…

Да-а-а… Это был просто великолепный блеф… Я ведь почти на сто процентов был уверен, что мне не позволят стреляться с АКПэшником. Впрочем, если бы всё же позволили, то не факт, что я стал бы убивать Вилсона. Хотя, стрелок из меня вообще-то ведь не ахти какой – вороне глаз в темноте с пятидесяти метров выбивать не умею… Так что прицелился бы я ему, скажем, в корпус, а там уже как случай распорядится…

– Подожди-ка… – после некоторой паузы повернулась ко мне Аска. На её лице отразилась целая гамма эмоций. – Ты же ведь не шутишь, верно? Ты не шутишь. Чёрт, ты что и правда стал бы убивать человека только за такой пустяк?!

– Есть сражения, которые нужно вести, чтобы сохранить жизнь. А есть сражения, которые нужно вести, чтобы сохранить честь.

– Ты – маньяк, – резюмировала Лэнгли с какими-то странными нотками в голосе. – Чёртов психопат со снесённой на фиг крышей. Мне тебя абсолютно верно описали…

– Всё может быть. А вот как бы ты стала себя вести, если бы тебя назвали истеричкой?

– В морду бы дала, – отрезала девушка.

– Эмансипация, – тоскливо протянул я, но тут же сбросил с себя весь полушутливый настрой. – Лэнгли, объект на одиннадцать часов.

– Ч-чего? – не поняла Аска.

– Там! Смотри! – не стал я больше умничать и показал рукой, одновременно перехватывая управления Ноль-второй и заставляя оптику Евы приблизить нужный квадрат пространства. Это опять же отозвалось вспышкой дикой головной боли, но время было дороже.

– Ещё раз говорю – не смей управлять моей Евой! – моментально рассвирепела девушка и, кажется, даже решила по-простецки дать мне по шее.

– Да смотри же ты!.. – в свою очередь разозлился я. – Это Ангел!

Какой-то объект сейчас с высокой скоростью в буквальном смысле слова рассекал водную гладь. О внешнем облике Ангела я сейчас мало что мог сказать – оптика Е-2 и так уже работала почти на пределе возможно. Единственное, что было понятно – это действительно нечто вроде огромной акулы… Акула, что длиннее авианосца – зашибись…

Так, ладно. Обходит флот по дуге, ага… Чисто навскидку я бы оценил его скорость узлов в сорок-пятьдесят, никак не меньше. А, скорее всего, даже и больше – сейчас Ангел напоминал какой-нибудь идущий полным ходом корабль на подводных крыльях…

– Так вот ты какой – Ангел… – возбуждённо прошептала Лэнгли.

Вокруг исполинского монстра то и дело поднимались фонтаны от падающих бомб и снарядов; несколько раз, натолкнувшись на АТ-поле, прогремели мощные взрывы ракет.

Упрямый мы всё-таки народ – люди… Всё никак не можем поверить, что наше испытанное веками ракетное и огнестрельное оружие оказывается бессильным против таких противников… Ну, так что? Неужели всё-таки будем применять «последний довод демократов и коммунистов»? Что ж, тогда, ваше слово, товарищ Оппенгеймер! Эй, спецбоеприпасы! Где вы? Ау-у-у!..

– Эй! Он же идёт прямо на корабль! – воскликнула девушка.

Да, Лэнгли, я вижу. Он действительно идёт именно на корабль. Но мы здесь, увы, ничего сделать не можем…

Разве что только узнать имя.

Запустить систему распознавания и сличения… Запрос сигнала «свой-чужой», обработка полученных данных, сравнение силуэта корабля с имеющимися в базе данных…

«Корабль опознан, как корвет ВМФ Российской Федерации „Адыгея“, Девятый Тихоокеанский флот ООН», – прозвучал у меня в голове ровный женский голос.

– Икари, почему они не отворачивают? Он же сейчас протаранит их!

Слишком велика скорость Ангела. Слишком мало расстояние. Слишком мало времени.

Я знаю, что будет дальше. И для этого не нужно было смотреть оригинал или быть пророком… Захотелось отвернуться, отвести взгляд… Но это было бы слишком трусливо и бесчестно.

– Икари!..

– Они не успеют, – собственный голос-мысль показался мне чудовищно сухим и безразличным. – Им не уйти.

– Но…

– Такова реальность, Лэнгли.

В эту минуту я почти ненавидел себя за собственные слова и нарождающийся цинизм солдата, превращающегося из новичка в ветерана. Но это война, Лэнгли, а на войне всегда есть жертвы. И есть враги, с которыми можно сражаться, но нельзя победить.

…«Адыгея» успела сделать много. Даже очень много.

Корвет (а вообще-то – сторожевой корабль, по отечественной классификации) смог немного отвернуть влево, не прекращая вести огонь по приближающемуся противнику. Носовой трёхдюймовый автомат бил, не переставая – вода в стволе, наверное, буквально кипела от такого темпа. «Адыгея» даже умудрилась запустись с дистанции всего лишь пары миль две тяжёлых противокорабельных ракеты, но они, разумеется, взорвались, не нанеся никакого урона Ангелу.