Своими глазами(СИ)

--Вот бы их сейчас, вон туда, по улице, - кивнул Олег на шары. Улица и впрямь резко шла вниз, под уклон. Разумеется, я тогда не мог еще и представить, что буду ходить мимо этих шаров все пять институтских лет. Однако, пора было возвращаться на вокзал. Короткого пути, мы, как водится, не знали, поэтому возвратились старой дорогой.

На подходе к вокзалу мы увидели, что прямо навстречу нам выскочило сразу трое наших одноклассников. Оказывается, нас уже разыскивали. Двое, Леонов и Чинарик, особенно не шумели, зато третий, Юрка Шитнёв, разразился бешеной бранью. Его вытаращенные глаза, да еще в сочетании с голой, свежеобритой головой не оставляли сомнений, что злится он всерьёз. Но я по старой памяти, хотя и не без робости, постарался его осадить.

С Шитнёвым я был знаком еще до школы, через Наташку Митрофанову, ходившую с ним в одну детсадовскую группу. Был это тогда забавный ангелочек с кудряшками и огромными голубыми глазами. В школе обаяние невинного облика прошло быстро. Более того, Шитнёв был единственный из нашего класса, кого уверенно относили к "настоящим хулиганам". В общем-то он не грубил учителям, ни с кем не задирался (характер от природы, по иронии судьбы, ему достался мягкий и незлопамятный), но его всегда окружал негласный ореол недоступности. Все знали, что он не входит даже в компашку школьных отпетых двоечников разных возрастов, а только иногда к ним снисходит. Круг общения Шитнёва, или Шитни, был где-то в стороне, среди взрослых матёрых элементов, побывавших уже и на Севере, и за решёткой.

В общем, связываться с Юркой было небезопасно, хотя, надо сказать правду, ко мне он всегда, всю свою короткую жизнь, относился по-дружески.

Возмутился-то я искренне, до назначенного времени отправления оставалось еще полчаса. Но, пока мы пропадали, у руководителей возник иной вариант - переехать на метро к Рижскому вокзалу и оттуда уже отправиться без долгого ожидания на другой электричке. И вот теперь из-за нас этот план сорвался. Зато мы могли утешаться, что всё-таки купили тетрадку, которая, к слову, так и провалялась у меня под крышкой рюкзака ни разу не тронутая, и я потом ее использовал на записи о совсем других походах.

Но, как бы там ни было, выехали мы от вокзала Курского. Навсегда у меня осталось от этой "рижской" электрички ощущение чего-то невозможного. Вместо обычных лакированных досок - мягкое сидение. Причем мне упрямо помнится, те сидения были заметно мягче поздних, которыми, лет пятнадцать спустя, стали оборудовать электрички всех остальных направлений. Они приближались по мягкости к пружинным автобусным подушкам.

Ехали, конечно, в тихом восторге, с трудом веря в реальность подобных электричек. В купе наших гитаристов подсели два солдатика, им тоже захотелось поиграть на гитаре. Посидели, побренчали, потом один пропел что-то вполголоса:

"А сверху молот, снизу серп.

А это наш советский герб" и дальше всякое разное.

Через несколько остановок они сошли, время же тянулось еще может быть час, и вот - Дубосеково. Знаменитый на всю страну разъезд 28 панфиловцев.

Музей их боевой славы располагался чуть дальше, в Нелидове. Там же и их братская могила, за скромной, но красивой оградой с большим каменным памятником. Всё получилось вполне удачно, приехали мы вовремя и без всякой очереди. Конечно, выслушали рассказ экскурсовода, короткий, торжественный, о событиях всем уже давно известных. Впрочем, так было даже лучше, слушать, не стараясь переварить огромную массу новой информации, кивать, четко зная, что будет дальше, и удовлетворенно узнавать знакомые подробности.

Затем, уже сами, без музейного сопровождения, вышли на поле, туда, где находилась позиция панфиловцев. У Олега загорелись глаза, он предложил взять лопатку и покопаться на этом поле. Найти остатки какого-нибудь оружия или еще что-то военное. Я покачал головой. Вот уж чего мне действительно не хотелось, так производить на этом поле хоть какие раскопки. Олег остался очень недоволен, он продолжал зудеть, надеясь меня уговорить. Пришлось ответить, что я убежден - здесь давно уже всё перекопано.

Олег умолк, может быть, его убедил сам вид позиций, до которых мы, наконец, дошли. Черные от земли, свежевыкопанные окопы, короткие ходы сообщения, несколько врытых в землю укрытий, полу блиндажей, полуземлянок. Недавно вынутая и отсыпанная земля, еще не успевшие потускнеть чистенькие доски. Приблизительная реставрация, причем даже без попыток придать объекту старинный музейный вид.

Мы рассыпались во все стороны, ходили вдоль окопов, спрыгивали в них, выбирались, заглядывали в полуземлянки. На пороге одной из них меня остановил Чинарик:

-- Не ходи, там уже есть два панфиловца.

Я всё-таки заглянул. В полумраке, под дощатой крышей, на корточках сидели Стулов и Степаница. Они не спеша дымили сигаретами, и сделали мне рукой знак, дескать - ступай. Настроение стало кислым, как будто вместо музея нечаянно заглянул в сортир. Я, конечно, сразу вылез на воздух.