Сволочь ненаглядная

– Поговорка такая, – объяснил мальчишка, завязывая ботинки. – Имя поменять можно, например, Муму баба не плохая, только ссытся и глухая.

– Моя собачка превосходно слышит, – возмутилась Люся, – просто как горная коза.

– Это для рифмы, – хихикнул школьник и вылетел на лестницу.

Со двора доносились гудки, Сережка торопил брата.

– Доченька любимая, – завела Люся, – эх, кабы не бедность проклятущая, жили б сейчас в гостинице, питались в ресторане, а не у людей из милости. Собаченька моя, крошечка, дай мама тебя поцелует. Так переживает, детка! Дома ну никогда ничего себе подобного не позволяла, котеночек…

– Прекрати, мама, – оборвала одна из двойняшек Люсины стоны. – Она и у нас в квартире гадит, просто у нее характер мерзкий и избалована без меры.

– Что ты говоришь, Таня, – возмутилась мать, – да Муму – ангел!

– Ой, ой, ой, – завела дочурка, – а кто каждую ночь в коридоре льет и на пороге кучу делает?

Люся в негодовании принялась беззвучно разевать рот.

– Еще и со стола все прятать нужно, потому что Муму вороватая жопа, – неслась дальше Таня.

– Татьяна! – сурово заявил Иван, выглядывая в коридор. – Что за выражения, где ты их набралась?

– У тебя, папахен, – отрезала дочь. – Что ты вчера маме сказал, когда узнал, что она перепутала размер и купила слишком маленький ремень тебе в брюки? Не помнишь? «Только старая и глупая жопа вроде тебя способна на такой идиотизм!»

Иван онемел от неожиданности, зато отмерла Люся.

– Немедленно, слышишь, нахалка, немедленно извинись перед отцом, и потом, что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Сначала добейся в жизни успеха, как папа, а потом…

«Ругайся с родными», – мысленно добавила я.

Но Люся не успела закончить начатую фразу, потому что Таня перебила мать:

– Ой, ой, ой! Ну и чего он такого добился? Сама говорила тете Лене: «Мой, мудак, работу потерял, теперь весь день на диване валяется и в потолок плюет, а я его корми, пои, да и обстирывай». Да ты папахена в Москву только с одной целью и прихватила…

– С какой? – поинтересовалась более простоватая и наивная Аня. – С какой целью мама папу сюда привезла?

– Чтобы без нас не напился в лоскуты и не сжег квартиру, – спокойно пояснила Таня. – Она так тете Лене и объяснила: «Дешевле идиота в столицу прокатить, чем нажитое тяжелым трудом потерять». Пошли, Анька, сейчас по телику мультики покажут.

Близняшки убежали. Иван стоял с раскрытым ртом, не в силах вымолвить ни слова. Люся машинально опустила Муму на пол.

– Не обращайте внимания, – попробовала я уладить неприятную ситуацию, – подростковый возраст, гормональный стресс, они все в тринадцать лет невозможные делаются…

– Значит, я мудак! – взревел Иван и, пнув ногой вешалку, двинулся на Люсю.

Сережкины сапоги с глухим стуком вывалились из ботиночницы.

– Тише, тише, – забормотала Люся, – ты что, Таньку не знаешь, бог знает чего выдумает, наврет…

– Пошли, поговорим, – гремел Иван, утаскивая жену в комнату.

Я в растерянности осталась в коридоре. Из Кирюшкиной детской раздавался радостный хохот близняшек, девчонки наслаждались телевизионной программой. Постояв немного, я решила пойти на кухню, и тут до слуха донеслись глухие, равномерные удары. Они неслись из помещения, куда разъяренный муж уволок супругу.

Пару секунд я колебалась, но потом стук усилился, и послышался слабый стон. Господи, Иван забьет Люсю до смерти в нашей квартире! Приедет милиция, заберет убийцу и посадит в Бутырку, а мне придется таскать туда передачи и жить с гадкими девчонками! Не знаю, какая перспектива испугала меня сильней: оказаться с мешочком сигарет на Новослободской или воспитывать двойняшек. Но обдумывать эту тему было недосуг.

Ноги сами собой понесли меня в комнату гостей, я уже открыла рот, чтобы заорать: «Прекрати, Иван, немедленно…»

Но увиденная картина потрясла меня до глубины души. Муж с женой лежали на диване, спинка которого билась о стену, издавая устрашающие звуки, а стоны вылетали из Люсиного рта, она была совершенно довольна сложившейся ситуацией.

Обретя способность двигаться, я отползла в коридор – ну ничего не понимаю в этой жизни! В ту же секунду из детской высунулась Танина голова.

– Да вы не волнуйтесь, – пояснила девочка, – они всегда так! Сначала поругаются, а потом в койку. У папахена по-другому не получается, только после драки. Мамахен даже к врачу бегала, триста рублей отдала! А тот посоветовал, угадайте что?

– Что? – машинально повторила я, чувствуя, как мелко-мелко начинает дергаться глаз.

– Злите мужа почаще, – хихикнула Таня и повторила: – Триста рублей отдала, лучше б мне кофточку-стрейч купила.

– Тань, глянь, прикольно, – раздался из детской голос Ани.

Татьянина голова исчезла. Я вновь осталась в коридоре одна, на этот раз в состоянии полного остолбенения. Вдруг около вешалки послышалась возня. Это Муму, меланхолично растопырив лапки, прудила огромную лужу возле безукоризненно вычищенных Сережкиных сапог.

– Не стесняйся, милая, – ободрила я собачку, – если дальше так пойдет, сама скоро писаться начну.