Сволочь ненаглядная

– Все купили, – отрапортовала Юля, стирая пот, – правда, кое-чего лишнего прихватили, но уж очень захотелось. Впрочем, сделали массу выгодных покупок.

Я посмотрела на битком набитую тележку и промолчала.

– Пицца со скидкой, – затарахтела Таня, – две коробки печенья «Курабье» по цене одной, сапожный крем «Киви»…

– Зачем «Киви»? – вырвалось у меня.

– Это в подарок дали, – пояснил Сережка, – за то, что мы десять пакетов молока приобрели.

– И мыльницу за коробку порошка, – хихикнула Аня.

– А вот пятнадцать рулонов туалетной бумаги!

– Куда столько!

– Подумаешь, – фыркнула Юля, – используем, а тому, кто больше двенадцати штук брал, вручали губку для мытья посуды. Гляди, красненькая!

Я посмотрела на их счастливые лица, сравнявшиеся по цвету с полученной губочкой, и промолчала. Везде у касс толпились потные люди с тележками, из которых свешивались связки сосисок, батоны колбасы, вываливались коробки конфет и пакеты собачьего корма.

Наконец кассирша выдала километровый чек и вручила нам карточку «Рамстор».

– Теперь, – щебетала девушка, сияя, словно пасхальное яйцо, – вы члены клуба покупателей и имеете право на скидки, приходите еще.

– Здорово, – воскликнул Сережка, толкая каталку к выходу, – теперь только сюда, скидку дадут!

Я тихо шлепала за ними, пытаясь собрать воедино очумелые мозги. Ни за что не приеду больше в «Рамстор», психическое здоровье дороже.

На выезде из двора стоял охранник с квитанцией в руках. Сережка полез в портмоне.

– Погоди, – остановила мужа Юля.

Девушка высунула в окно какую-то книжечку. Охранник кивнул и поднял шлагбаум.

– Зачем платить, – радостно сообщила Юлечка, – когда можно не платить.

– А что это у тебя? – заинтересовалась я.

Юля сунула мне в руки удостоверение. Темно-синие корочки украшали золотые буквы «Пресса».

– По нему везде пускают, – хихикнула Юля.

Я отдала документ, теперь точно зная, как действовать.

Глава 26

В ФСБ издавалась многотиражная газета, носившая не слишком оригинальное название «Щит и меч». Я попробовала было связаться в редактором, но меня весьма вежливо отшили. Задумчиво перелистывая телефонную книжку, я наткнулась на фамилию Зайцев. Вечером, когда Катюша, лежа в кровати, читала газеты, я вползла к ней и заныла:

– Надоело целый день у плиты толкаться, душа просит интересного дела.

– Запишись на курсы вязания, – предложила Катюша.

– Нет, – стонала я, – хочу попробовать себя в журналистике, должно получиться… Слышь, Катюнь, помнишь Зайцева Юрия Петровича? Главного редактора журнала «На страже Родины»?

– Ну? – спросила Катерина. – Конечно, до сих пор ко мне на консультации ходит.

– Попроси его меня принять, дать задание…

Катюшка потянулась к телефону и мигом решила проблему.

Все бывшие пациенты Катерины испытывают к ней настоящую благодарность, поэтому прием мне в журнале устроили по высшему классу, даже угостили чашечкой отвратительного растворимого кофе, к которому интеллигентно приложили кусочек сахара и крохотную упаковочку сливок.

Юрий Петрович слушал посетительницу, пытаясь изобразить на лице живейший интерес, но в его глазах застыла откровенная скука. Очевидно, я была не первой в его кабинете, кто пытался писать на данную тему.

– К сожалению, сейчас у молодежи не осталось ничего светлого, – самозабвенно вещала я, – служащие ФСБ полностью потеряли авторитет. А с газетных страниц, в основном, льется поток грязи: этот взяточник, тот негодяй. Хочется найти ветерана, человека интересной судьбы и рассказать о нем. Пусть юные читатели видят и положительный пример.

– Ищите, – согласился Юрий Петрович.

Я надулась.

– Но я не знаю никого в этой структуре, Катя сказала – вы обязательно поможете.

Редактор тяжело вздохнул. Охотнее всего он вытолкал бы дуру-бабу, возомнившую себя «золотым пером», за дверь, но обидеть лечащего врача Зайцев не решался. Поэтому он снял телефонную трубку, коротко переговорил и протянул листок.

– Вот, езжайте прямо сейчас, она ждет.

На бумажке было написано: «Руднева Нина Антоновна, улица Бельского, 15».

Надо же, женщина! Хотя, если подумать, в КГБ, наверное, трудилось много баб.

Нина Антоновна меньше всего походила на секретного агента. Аккуратненькая, пухленькая старушка, ростом чуть выше сервировочного столика.

– Ну, – приветливо прищурила она выпуклые карие глаза, – о чем беседовать станем?

Я вновь завела песню о наглой молодежи и поруганном достоинстве ветеранов. Руднева слушала крайне внимательно, ни разу не прервав. Наконец мне стало не по себе, и я остановилась. Милая старушка аккуратно поправила безукоризненно выкрашенные кудряшки и поинтересовалась:

– Насколько я понимаю, это легенда, а на самом деле что вы хотите?

Я лихорадочно пыталась сообразить, как поступить.

– Лучше рассказать истину, – проникновенно улыбнулась Нина Антоновна.

– Но я говорю правду, – пыталась сопротивляться я. – Я знаю, что в КГБ в середине 70-х работал некий господин Родионов, вот и хотела отыскать его следы…

– Иван Сергеевич, – вновь улыбнулась старушка.

– Вы его знаете?!

– В соседних кабинетах сидели, вместе обедать ходили, да и сейчас частенько встречаемся.