Сволочи

Еще полгода назад, когда ее нервы стали ни к черту, Оксана купила себе настойку валерьянки. Если чувствовала, что взвинчена, брала маленькую ложку, делала десять капель, разводила с водой и, выпив, успокаивалась.

— Держи, пей до дна, двойная доза.

— Чего?

— Пей, кому говорят. Надо.

Света, стуча зубами о стакан, выпила содержимое и, отдав его Оксане, тут же скуксилась словно маленькая девочка и, захныкав, пустила слезу. Оксана села рядом, обняла подругу, почувствовала, как та дрожит всем телом.

— Все хорошо, ты у меня дома, это твоя крепость, и никто тебя не тронет. — Она потянула ее к себе, Света положила голову ей на коленки и закрыла глаза.

— Я ведь… Я ведь…

— Полежи, мы еще поговорим, а пока просто полежи.

Тут же пришел кот Барсик, ткнулся в мокрое лицо Светы, а после, словно она большая игрушка, забрался на нее и стал устраиваться.

— Все, теперь лежи, вот, на пачку салфеток и не шевелись, Барсик не любит, когда его тревожат.

— Ты его любишь?

— Кого?

— Кота.

— Да, он у меня единственный мужчина в доме, понимает, если что успокоит. Вот и тебя уже стал успокаивать.

Кот громко замурлыкал, Света вытянула руку и прикоснулась к нему. Кот замер и тут же осторожно цапнул ее за палец.

— Он меня укусил.

— Нет, он сказал: лежи и не дергайся, а то хуже будет.

— Здорово у тебя, тихо, спокойно. И зачем я родила детей, жила бы как ты.

— Не дури, ты счастливая, только он, похоже, у тебя гавнюк, — Света хихикнула.

— Похоже.

— Ревнует?

— Еще как, туда не ходи, сюда тоже, на того не смотри и не одевайся. Вчера порвал белую кофточку, помнишь ее?

— Не, а какую, с кружевами?

— Нет, ту я испортила, случайно постирала с детскими, стала розовой. Я после купила другую, у нее рукава как фонарики на завязочках, такая прелесть. В клочья.

— Козел.

— Я ему так и сказала, вот и получила.

— Дважды козел. Он у тебя какой-то больной, бешеный. То нормальный, то псих.

— Сказала, разведусь.

— И правильно, пусть знает свое место, нечего распускать руки.

— У меня болит.

— Что, где?

— Вот здесь, — и прикоснулась к бедру.

— Сейчас дам обезболивающее, если что пойдем в больницу, мало ли что. Хорошо?

— Пройдет, уже было.

— Нет, не пройдет. И забудь, что было. Это же надо быть идиотом бить женщину, мать своих детей. Все будет хорошо. Может, и правда разведись, разменяйте квартиру.

— Он не станет.

— А кто его будет спрашивать, подашь в суд на раздел имущества, у тебя ведь двое деток, а пока у мамы поживешь или у меня.

— Спасибо. Слушай, я, наверное, пойду, схожу в ванную. Можно?

— Я сейчас пущу воду, пока полежи. Видишь, Барсик заволновался, он тебя еще не долечил.

Оксана пустила воду, достала свой халат, полотенце и, забрав кота, отправила подругу в ванную.

— Не спеши, а я пока приготовлю покушать.

Сколько раз Света уже скрывалась от мужа у нее, раза три или четыре. «Когда-нибудь, он ее точно убьет. Вот идиот, и что теперь?» — думала Оксана, накрывая стол на кухне.

Через полчаса появилась Света и, отдернув в сторону ткань, показала огромный, уже почерневший синяк на бедре. Оксана промолчала, подошла и сняла халат с подруги. На спине, на ногах, на руках были старые синяки. Некоторые из них уже пожелтели, некоторые приобрели синюшный цвет, а некоторые были новые, еще красные.

— Идем.

Света, не надевая халата, пошла за Оксаной. Та поставила ее около телевизора, включила новости и, отойдя чуть подальше, взяла в руки телефон.

— Так нельзя, надо что-то делать. Поломает кости. А потом начнет бить детей. Повернись боком и подними руку. Больно? — Оксана прикоснулась к ребрам, на которых была длинная красная полоса. Света кивнула. — Теперь повернись спиной.

Оксана запечатлела буквально каждый синяк, что смогла увидеть, насчитала не один десяток, были маленькие и большие, размером с ладонь.

— Одевайся и пойдем, накормлю тебя, а потом подумаем, что делать. Так оставлять нельзя.

— Я боюсь.

— И…

— Я молилась, свечку ставила.

— Брось. Религия не работает, и никогда не работала. Верующие злятся, убивают, завидуют. А потом идут в церковь и молятся. Наверное, больше половины войн на земле из-за религии. Это кровавое лжеучение.

— А что тогда делать? — обреченно спросила Света.

— Я тебе помогу.

— Как?

— Это мое дело, и даже не спрашивай как, но я попробую, — сказала Оксана и, поправив на Свете халат, повела ее на кухню.

22. Раз, два, три, четыре, пять, сволочи, я иду искать…

«Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать», — эту считалочку Оксана помнила с детства, когда играли в прятки. Могла спрятаться на видном месте, а ее никто не видел. Однажды, когда все места в доме были уже забиты, она просто взяла в руки большое полотенце, обычно таким вытиралась после ванны, и, вытянув руки, встала в угол и закрыла себя, словно штора. Мишка тогда всех нашел, а ее так и не смог, вот было его удивление, когда она убрала полотенце.