СВТ. ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. АНТИРРЕТИКИ ПРОТИВ АКИНДИНА.

63. А то, чтобы говорить, что всем и вместо всего нам будет божественная природа в обетованном нам блаженстве, абсолютно ничем не мешает непричаствуемости и неприкосновенности божественной сущности; а что о Боге говорится и что Он имеет благость [Своей] сущностью, и что Он также по превосходству далеко отстоит от нее, будучи по ней причаствуем (ибо мнение, что святые противоречат сами себе и друг другу, воистину служит признаком неумных людей), мы показываем в диалоге, который надписан «О непричаствуемости божественной природы» [259], и там доказываем это силой [речений] богодухновенных богословов. Ведь богословам обычно называть природой и сущно{стр. 78}стью не только оную безымянную и сверхименную сверхсущностность, но и сущностотворную силу и все по природе присущее Богу, удостаивают наименования природы и сущности, и даже скорее их: ибо это от них имя переносится на нее, как на превышающую все, что только можно обозначить речью. Доказательством же того, что Нисский говорит здесь не об оной абсолютно неизреченной и непостижимой природе, служит то, что, оканчивая речь [о ней], он говорит, что она разделяется соответственно всякой потребности оной жизни; ведь божественная оная и безымянная природа неделима. Поэтому и блаженный Максим сказал, что удостоившийся неизреченного оного соединения «по дару благодати весь всецело облекается во всего Бога» и становится всем, чем только является Бог, кроме тождества по сущности» [260]. Также и Нисского богоглагольника ты найдешь во многих других местах [его сочинений] ясно богословствующим таким же образом.

64. А вооружающий против тайн Духа привыкшую писать ложь руку после толикой клеветы и прикрывающейся возражением нам хулы на святых Божиих начинает сию служащую тьме руку явственным образом поднимать на божественнейший свет. Ибо тогда как Варлаам полагал этот свет низшим даже и человеческого мышления, так как мы скорее посредством него [т. е., мышления, согласно Варлааму] видим Бога, а мы — опять же вместе с богоносными отцами — говорили, что возможно и мудрецам века сего из благоустроения мира усмотреть Создателя, но это еще не значит прийти в собственном смысле в созерцание Бога. А в собственном смысле слова в созерцание Бога приходит тот, кто, превзойдя человеческую природу силою Духа, «видит и опытно испытывает светлость Божию» [261], согласно богослову Григорию и великому Василию, который говорит: «доброта истинная и вожделенная, видимая лишь тому, кто очистил свой ум, есть то, что окрест божественной и блаженной природы, и устремившийся к ее сияниям и красотам и сам приемлет нечто от нее, словно от некоей краски на собственное свое лицо наводя некие цветные отблески. Поэтому и Моисей, сделавшись причастником оной красоты во время собеседования с Богом, имел прославленное лицо» [262]. И снова: «теперь хотя бы был кто–нибудь и Павлом или Петром, видел бы истинно и не прельщался бы и не фантазировал, видит же, однако, зерцалом [263], и ныне благодарно приемля то, что отчасти, совершенного с великой радостью ожидает в будущем» [264].

{стр. 79}

ГЛАВА 15

Разъяснение еще одного высказывания Акиндина против Божественнейшего света и ясное на основе его исследования доказательство того, что он заставляет богодухновенное Писание звучать само против себя и что он не защищает никакую божественность.