Свыше наших сил (1 часть - 1883, 2 часть

Над тропинкой, по которой поднималась похоронная процессия, по­является человек. На нем черный скромный поношенный костюм. На большой голове картуз, который ему маловат. На правой ноге довольно хороший ботинок, на левой — шлепанец, привязанный к ноге за подошву. Лицо человека багрово-красное, руки — багрово- синие, волосы короткие и темные. Осанка у него смелая, движения резкие. Увидев человека, сидящего на ступеньке лестницы, он останавливается, потом медленно подходит поближе. Человек, сидящий на ступеньке, видит его, но отворачивается. Имя этого человека Андерс Колл, прозвище — Полевая мышь.

Андерс Колл (бормочет). Мдаа! Опять его выпустили!

Отто Херре. Скромная полевая мышь погружена в раздумье на пороге своей разоренной норы!

Андерс Колл (продолжает бормотать). Мдааа! Он уже хватил сегодня! Сразу видно.

Отто Херре. Окна выбиты! Вывеска наводит на грустные мысли и подобна праздно утекающей водке! Лестницу сломал ураган, — сломал и швырнул ее в океан судьбы твоей. А ты уцепился изо всех сил за этот жалкий обломок твоего житейского корабля!

(Андерс Колл тихонько посмеивается.)

А дверь-то какая! Дверь, повидавшая на своем веку столько людей, которые входили в нее попрошайками, а выходили из нее королями. Что же она теперь обмякла, как пьяница, который цепляется за каждую стенку на улице? Вот как бывает с теми, кого поразит гневная десница добродетели!

Андерс Колл. Значит, новости доходят и в места заключения?

Отто Херре. От всего твоего имущества остались одни черепки и скорлупки! Твоим стаканам и бутылкам приходится теперь только танцевать под свое собственное бренчание!

Андерс Колл. А ты поостерегись-ка, раз ходишь без сапога: здесь полно осколков!

Отто Херре. А где же твои бочки, полные водкой?

Андерс Колл (вздыхая). Ау! Были да сплыли! Ау!

Отто Херре. Так-таки все перебили? Значит, правда, что вино твое текло ручьями? И все по приказу какого-то паршивого пастора!

Андерс Колл. Да, он стоял, где ты теперь, и командовал!

Отто Херре.

Но разве здесь нет никаких властей? Разве здесь, в преисподней, царит одно беззаконие? По­чему же ты никому не жаловался?

Андерс Колл. Какое там! У нас тут из-за этой забастовки все законы стали дыбом. Попробуй я пожаловаться, со мной уж вовсе расправились бы! Они, знаете ли, постановили, чтобы меня вовсе изничтожить. Вот, спасибо, Братт заступился...

Отто Херре. И все из-за того только, что Марен, славная наша Марен, сошла с ума!

Андерс Колл. А что я могу поделать?

Отто Херре. Подумать только, Марен убила своих собственных детей! Да ведь я же сам видел, как они скакали вокруг нее — босые, кудрявые, веселые. Что такое жизнь после этого?

Андерс Колл. И ведь себя-то убила! И себя тоже!

Отто Херре. Да, да — и себя! Сначала убила детей, а потом себя! Медея! Настоящая Медея.

(Декламирует стихи на греческом языке.)

Напрасно, дети, я вскормила вас

И горькими трудами изнурялась,

Напрасно я вас в муках родила!

Андерс Колл (снова приподнимаясь). А я-то тут при чем?

Отто Херре. Ах ты, злосчастная полевая мышь! Ну, скажи правду перед открытой могилой — так ведь говорится в народе, — а тут ведь даже и не одна могила, а целых три открытых могилы! Ну, признайся, ведь водку-то она покупала у тебя. Ведь ей нужно было напиться, чтобы набраться смелости для совершения такого страшного дела.

Андерс Колл. Да почем я знал, что она замышляет? Я невинен, как дитя малое!

Отто Херре. Ну, не плачь, не плачь, Полевая мышь. Это не идет к твоему сану и положению! Уверяю тебя, будь я тогда на свободе... нет, я не то хотел сказать, — будь я в ту минуту здесь — ничего не случилось бы. Но как это народ не опомнился, когда видел, что водка текла впустую? Просто-таки текла впустую!

Андерс Колл. Текла, парень, текла, как прозрачный ручей! Вот ведь как!

Отто Херре. И они не лакали ее с земли, лежа на брюхе? Не черпали ее ложками? Не загребали пригоршнями? Не прибежали сюда с чашками и ведрами?

Андерс Колл.

Она текла под ноги пастору. Так нужно! — вот что он сказал. Так нужно!

Отто Херре. Братт силен! Но всему же есть границы. Удивительное происшествие. Вроде землетрясения! Что же он такое, этот ваш Братт? Господь бог у вас, что ли?

Андерс Колл. О! Господь бог-то никогда не имел и половины той власти, какую имеет пастор!

Отто Херре. Его не было в похоронной процессии. А то я бы его поприветствовал. Ведь мы с ним, как-никак, коллеги!

Андерс Колл. Нет, он нонче все сидит в своей кон­торе, это уж я знаю.

Отто Херре. В конторе? Разве он уже не пастор?

Андерс Колл. Нет. Я разумею, в конторе, где собираются забастовщики. Ведь он и забастовку-то всю эту сам затеял, а теперь вот деньги собирает.

(Входит Эльза, по прозвищу Свиная шкура, полная рыжеволосая женщина.)

Андерс Колл. А вот вам и наша Свиная шкура!