Sweet dreams (СИ)

— Я родился в ветреную ночь двадцать третьего декабря, и, когда я появился из чрева моей матери, я уже знал о том, что хочу играть на гитаре… — начинает Финн, а остальные три парня и Джо тут же вдруг завыли и засвистели. — Что? — спрашивает он, невинно глядя на них.

— Вулфард, мы не хотим слушать твою автобиографию о том, что как ты стал воплощением Стиви Вона. Переходи уже ближе к делу, — ворчит Джо, пока тот идёт к оставшемуся пустому стулу.

Милли думает о том, что это, видимо, шутка. Она думает о том, чтобы прямо сейчас выбежать из комнаты и побежать в офис Наталии, и попросить её о смене группы.

Иди, давай, вперёд! Сделай это!

— Хорошо, — говорит Финн немного раздражённо, усаживаясь на стул, а после и вовсе вальяжно разваливаясь на нём. — Я Финн Вулфард. — Сразу же послышалось «Привет, Финн» от других, но не от неё. Она знает начало его истории и не уверена, что хочет услышать её трагический финал. — Мой отец умер, когда мне было десять, и я настолько погрузился в собственный мир, что даже не заметил этого. Это было странно. А потом я пошёл в местную школу. У меня не было хороших друзей, потому что каждый ищет что-то своё, так что я никого не виню. Я не знаю, в какой именно момент я начал пить и курить, но это было то, что вдохновляло меня наравне с музыкой. Иногда мне казалось, что я ничего не почувствую, когда буду покидать этот мир. Но каждый раз это был лишь кратковременный эффект забвения, и каждый раз я возвращался в свою дерьмовую реальность. — Он замолкает, пожимает плечами и смотрит на Милли, которая уже прекрасно знала эту часть его жизни.

Тогда она была всего лишь тихой библиотечной мышкой с самыми лучшими знаниями по математике, из-за чего её и приставили репетитором к мальчику на класс старше неё — он был одним из тех, кого в школе назвали «популярным», а также он был её самой ужасной ошибкой в жизни.

— И потом, за год до окончания…

«Нет! — думает про себя Браун, скривившись. — Не вспоминай эту грустную историю!»

—… я познакомился кое с кем, с кем я был собой. Она была искренняя. Да, у неё были недостатки, но у всех они есть, и я просто забил на них, и какое-то время всё было просто отлично. Она поощряла мои мечты о будущем, советовала следовать им, и тогда я прислушался… Когда я окончил школу, я уехал вместе со своей группой в Калифорнию, потому что желал преуспеть на музыкальном поприще. Она не поехала со мной. И вскоре я вернулся к своему старому образу жизни: вечеринки, алкоголь, сигареты, наркотики — в общем, к тому, чем я не мог заниматься, пока был «связан» с ней. Так мне говорили друзья из моей группы. — Финн снова пожимает плечами, а Милли чувствует, как её сердце неприятно колет, потому что завуалированно Финн будто хочет сказать сейчас о том, что их роман — это самая печальная и скучная вещь в его жизни. — Поэтому я порвал с ней. И вернулся к такой жизни, в которой самое главное — это повеселиться любой ценой. Я делал много глупостей, но меня это не волновало. А моя группа тем временем становилась всё более и более знаменитой. Внезапно у нас появились толпы поклонников, и в тот момент я подумал, что достиг пика славы и своей карьеры. — Он рассказывал это так отвлечённо, как будто не о себе, как будто это не он сам прожил всю эту невероятную жизнь. — Но однажды я вернулся к себе в квартиру и понял, что… у меня ничего на самом деле нет. Что каждую ночь я один. Что меня никто не любит. С этого всё и началось. Это называется депрессией, дистимическим расстройством. Я столько всего прочитал по этому поводу, что мог бы сейчас рассказать обо всех её симптомах и последствиях, но вам станет ещё скучнее. — Он грустно улыбнулся. — Это генетическое. У моего отца тоже это было, но с ним никогда не занимались. И поэтому, когда я сам начал этим страдать, я сначала не замечал никаких признаков. Просто в один день всё хорошо, а в другой всё внезапно теряет смысл. Я помню, как однажды пришёл с концерта и начал рыскать по квартире в поисках таблеток, а когда я их не нашёл, это вызвало во мне целый ряд странных чувств и эмоций. Отец мёртв. Я остался один. И я был тем человеком, кем на самом деле не хотел быть. Я знаю, сейчас это покажется слишком драматичным, но тогда, когда я осознал это, я просто… сделал то, что сделал. — Её потерянный взгляд замирает на его запястьях, обвязанных белыми бинтами. — Я помню ванную, лезвие и что-то чёрное. Это всё. А потом я очнулся в больнице, и продюсеры группы заставили меня уйти. Группы не может быть, если я не здоров. — Закончил он, опустив голову.

— Тебе не хватает лишь проводника света. — Джо улыбается ему и сжимает плечо. — Спасибо, что поделился своей историей, мы всегда рады послушать тебя, — говорит он и вдруг оборачивается к Браун. — Ну, Милли, теперь твоя очередь.

Что ж, пришла пора решиться.