Sweet dreams (СИ)

Дыхание Милли обрывается в тот момент, когда это происходит, но этот поцелуй для неё будто возвращение к жизни. Она чувствует колоссальное облегчение, как будто Финн одним своим движением унял в ней все её страхи и боли, поэтому она обнимает его за шею, пока их губы лихорадочно сталкиваются. И она чувствует это. Чувствует, как через всё её тело проходит электрический разряд. И её сердце замирает.

Она ничего не делает, чтобы избежать этого. Потому что вместо того, чтобы бежать от огня, она пылает пожаром в объятиях Финна.

========== Часть 20 ==========

— А потом он поцеловал меня, — говорит Милли, разминая атрофировавшиеся за время бездействия мышцы.

— И что ты сделала? — спрашивает Ноа, удивлённо приоткрывший рот.

Он сидит на скамейке в зеркальной комнате, разминая в руках цветной пластилин, тренируя свою мелкую моторику.

Браун быстро разгибается и смотрит на него, а её лицо выражает замешательство.

— Ну… я ответила на поцелуй.

— А Уайатт?

— На самом деле, я понятия не имею, где он был, — послушно отвечает она, снова возвращаясь к разминке.

— И что ты почувствовала? — допытывается Шнапп.

— Ну… — Одно воспоминание об этом заставляет её щёки ярко пылать. — Это было дико, жёстко, а ещё немного… горячо. Это был один из тех поцелуев, которые захватывают дух, и ты чувствуешь дрожь во всём теле, и ты не можешь контролировать себя… Я знаю, это не очень… мило и романтично, — говорит девушка, чуть хмурясь. — Так не должно быть, но моё тело просто…

Ноа морщится и качает головой.

— Да я не об этом. Как ты себя чувствовала после поцелуя, я это имею в виду, — объясняет он, всё ещё жмурясь от отвращения.

— Ох… — Милли замолкает, обдумывая ответ. — Виноватой. Чрезвычайно виноватой. Это так неправильно, Шнапси. Я много думала о Уайатте, он очень хороший. Видимо, Бог наделил меня и мою жизнь таким благородным и милым человеком, чтобы исправить всё плохое, а я, в итоге, только всё разрушаю, горячо целуясь с моим бывшим парнем. Я надеюсь, что и Господь, и Уайатт однажды всё-таки простят меня, — тяжело выдыхает она и продолжает растягивать мышцы ног.

Сегодня был первый раз, когда она решила потанцевать, с тех пор, как её сначала поселили в больничном крыле, а затем выписали оттуда. Не то, чтобы она сильно горела желанием двигаться, но танцы помогали ей отвлечься от того вороха мыслей, что скопился в её голове.

— Я понимаю… — наконец-то говорит парнишка, хоть и с долей сомнения в голосе.

— Я избегала Уайатта все эти дни, потому что я не знаю, что мне делать, поэтому я и обратилась к тебе. Я буду твоим верным падаваном, мастер Йода. — Девушка лукаво смотрит на своего лучшего друга, а вот Ноа глядит на неё в ответ с некоторым беспокойством.

— Да ты прямо очень любишь «Звёздные войны». — Милли неловко ему улыбается и снова возвращается к растяжке. — Можно я скажу честно?

— Конечно.

— Вы ведь с Уайаттом даже не встречались, — начинает Шнапп самым невинным тоном, как будто он не хочет задеть её, или что-то в этом роде. — Ты просто один раз сходила с ним на свидание, и всё.

— Ноа! — восклицает Браун, прекращая разминку. — Да, может быть и так, но я не думаю, что он запросто целуется с другими девушками. Да, я знаю, что мы не встречаемся, но всё равно есть определённые… обязательства.

Какая-то её часть всё же расслабилась после слов друга, а вот другая по-прежнему негодовала.

— Я слышал, что ему нравится одна медсестра…

— Что? — Милли в буквальном смысле уронила челюсть на пол. — Не верю! Какая?

Парнишка пытается сдержать смех, заметив её реакцию.

— София.

— Лиллис? — буквально выплёвывает фамилию она, как будто это бранное слово. — Рыжая? — Ноа утвердительно кивает. — Но она же старше него!

— И что? — Пожимает плечами Шнапп, как будто это ничего не значит.

— Этого не может быть!

Она немного злится, хотя у неё нет на это особых причин. Но вот ведь подлец!

— Поверь, потому что он с ней целовался, — говорит парнишка.

Ну вот, теперь она снова чувствует себя отвратительно.

— Но мне кажется, ты не имеешь права устраивать ему сцены ревности, когда сама зависаешь с Финном.

Милли молчит в ответ и встаёт на ноги, чтобы наконец-то начать танцевать.

Чёрт, а ведь Ноа прав…

— Лучше бы ты ничего мне не говорил, Шнапси, — глухо бормочет она. — Ладно, я сейчас включу музыку, чтобы потанцевать.

Шнапп с улыбкой кивает ей, и она включает свой iPad на полную громкость.

Она несколько секунд слушает песню, а затем начинает самозабвенно двигаться. И продолжает так до тех пор, пока буквально не теряется в музыке. Здесь нет ни Финна, ни Уайатта, есть только Милли и танец. Её руки, ноги и тело сами подчиняются ритму. Ей от природы дана гибкость и пластичность, позволяющие ей без особых усилий всегда двигаться красиво. Танцы — это ещё одна её страсть после актёрского искусства. В танце тоже есть своя жизнь, свои эмоции и чувства, но танец никогда не разобьёт тебе сердце, не оставит одну…