Swvswh40k(СИ)

Только победа над стоящим противником приносит истинное наслаждение настоящему мандалорцу, и она не сойдёт с пути предков. Но эти Боги были требовательны, и не желали терпеть присутствия друг друга. А потому она сделала свой выбор, вновь отдавшись в объятия жестокой сечи. Сабин знала, что печать Принца Наслаждений уже никогда не смыть, и она так и останется до конца своих дней рабыней своей похоти, но Кровавый Бог был готов закрыть глаза на этот маленький недостаток, покуда она готова проливать кровь ради него. И она не обманет его ожиданий, потому что не существует больше награды, чем отсечённые головы врагов твоих, чья кровь будет течь рекой.

Точно. Сабин. Её звали Сабин Вре. Она была урождённой мандалоркой, и всю свою сознательную жизнь готовилась стать воином, достойным славы своих предков. И она не позволит какой-то четырёхрукой рогатой суке превратить себя в дешёвую шлюху!

Следом за злостью пришла и память о Галле и остальных. О той безумной, невозможной оргии в каменной купели. О том, как она была беспардонно прервана, как на них потом напал какой-то самовлюблённый мудак в синих доспехах с десятком таких же дуболомов. И как потом мир рухнул, корчась в лучах нового алого солнца. И как потом она сражалась с невероятным монстром, что желал выпотрошить её своим чудовищным мечом. Как они катались по земле, сцепившись в яростном клинче. И как его густая, горячая кровь струилась по её горлу, спускаясь всё глубже...

От нахлынувших воспоминаний она даже вздрогнула всем телом. Вернувшиеся ощущения нельзя было назвать неприятными. Скорее необычными. Чувствовать движение каждого мускула, каждой жилы, о существовании некоторых из которых она даже не подозревала, было в чём-то дико. Но с другой стороны, она даже не представляла себе, что может обладать подобным контролем над своим телом. А следом за ним начали пробуждаться остальные чувства.

Вырисовывавшаяся картина несколько не совпадала с её ожиданиями на фоне последних воспоминаний. Вместо кровати, или, на худой конец, земли, она лежала на металлическом полу, её тело обдувал прохладный ветерок, а в глаза бил яркий белый свет. И что самое противное, помимо приглушённого гула вентилятора до её слуха постоянно долетало чьё-то невнятное бормотание.

Попытка потянуться с одной стороны даровала приятное чувство необычайной лёгкости и бодрости, а с другой - весьма необычное ощущение в районе гениталий. Содрогнувшись о мысли, что в ней опять может обнаружиться чьё-то щупальце, или чего похуже, она резко открыла глаза, увидев над собой потолок и лампы грузового отсека. Стараясь не шевелить тазом, используя свою гибкость она осторожно поднялась на локти, чтобы посмотреть, какой сюрприз уготован ей на этот раз?

Надо сказать, что ожидала она чего угодно, кроме длинного искривлённого лезвия здоровенного, уродливого меча, торчавшего у неё между ног. Каким образом она не изрубила себе этой штукой ноги во сне, оставалось загадкой. Не веря собственным глазам, Сабина попыталась отстраниться от этого странного куска чёрного металла, поверхность которого была покрыта паутиной красноватых пульсирующих нитей, неправильные линии которого невозможно было создать в здравом уме и твёрдой памяти. Но проклятая железяка следовала за ней. И что было хуже всего, с каждым движением она всё отчётливее ощущала рукоятку этого оружия в себе...

Не сказать, что это были неприятные ощущения. В другой ситуации она наверняка бы воспользовалась моментом, находясь у себя в каюте. Но не посреди же трюма "Призрака", где её наверняка заметят за столь непристойным занятием. Тем более что холодный пол совершенно не способствовал любовным утехам.

Однако это оказалось далеко не так просто, как можно было подумать. Тем более, что казавшийся до этого просто глупым украшением крупный глаз на перекрестье гарды устремил на неё свой злобный взгляд, с шипением попытавшись укусить за руку пришедшими в движение шипами, которые на деле оказались клыками. Выгнувшись ещё сильнее, чтобы как следует рассмотреть это невозможное сочетание искажённого металла и багряной плоти, она оказалась ещё сильнее поражена осознанием того, что оно было живым! И в гораздо меньшей степени тем, как глубоко в неё была засажена его рукоять.