Сыграем в поддавки, дорогая

У меня по этому поводу были свои идеи, и суть их состояла в том, что наши «друзья» клали сто куч на здешнюю полицию, но специальный агент ФБР казался им опасным противником. Что ж, я действительно стоящий парень, и ребята боялись не зря, но теперь они успокоились и расслабились, считая, что обезвредили меня, сперев карточку ФБР, что я без этой бумажки — ноль без палочки, и буду хвостом ходить за Херриком, как беспородная собака за пуделем из хорошей семьи. А что такое пудель из хорошей семьи? Трусливая тварь, которая любит ходить по освещенным улицам. Такой у вас, значит, расчет?

За окном что-то ухнуло, потом еще и еще. Это аккуратные джери начали свой очередной полет. В ответ затрещали скорострельные зенитки, мимо отеля с завыванием пронеслись пожарные машины. Под эту музыку бутылка виски почему-то пустела быстрее обычного, и я позвонил в ресторан. Подкрепившись, я извлек из чемодана маленькую игрушку 25 калибра, вставил обойму и повертел так и сяк: игрушка была хороша тем, что, приладив ее на нехитром приспособлении в рукаве пальто, достаточно было сделать незаметное движение кистью, как она тут же оказывалась у вас в ладони, удобно, но я все же отдал предпочтение моему старому верному люгеру.

Одевшись, я спустился по лестнице к выходу, а затем направился в сторону Риджент-стрит, где можно было поймать такси. Еще через четверть часа, сидя на заднем сиденье автомобиля, я ухмылялся, представляя рожу Херрика, знай он, куда и зачем я направляюсь. Никак здешние копы не могут взять в толк, что быстрота — залог успеха.

Я вспомнил дело о подлоге в Цинциннати. Сижу я как-то у одной крали, плачусь о своей трудной жизни, даже сам расчувствовался, а она — шмяк ко мне на колени, обвила руками и шепчет: «Ох, Лемми, ты такой сильный…» И дальше — про хиляка мужа, с которым она хочет развестись. А у самой на журнальном столике — куча вырезок из спортивной прессы и на большинстве из них заснят один и тот же горилла, с кулачищами больше моей головы, что навело меня на некоторые размышления. Ну, я боком, боком — и к двери.

Внизу у лифтера спрашиваю: кто она и кто ее муж? Тот мне отвечает: она, мол, не так себе баба, раз семнадцать замужем побывала, теперь вот боксера-тяжеловеса нашла. Я тогда подумал, что лучше всю жизнь проработать со змеями в серпентарии, чем свести короткое знакомство с ее хиляком.

Короче, поднялся я наверх, притаился за выступом, жду. Не прошло и двух минут — мимо меня к той самой двери прошествовала гора мяса росточком более семи футов. Согласитесь, что это был хороший повод для выпивки. Я к чему рассказываю? А к тому, что в нашем деле главное — умение во время смыться…

…Такси остановилось. «Уэст-оф-Хилл», — шофер повернулся ко мне. Я расплатился с ним и вылез из машины, сразу окунувшись в дождь и темноту. Встречная парочка мне объяснила, что «Лоурелл Лоун» — это большой дом за деревьями.

Я пошел вдоль забора и обнаружил ворота открытыми; перед домом стояла машина. Столь явный призыв войти мне не понравился. Я обошел дом с тыла и уже там махнул через ограду. Вокруг было тихо, а мои легкие шаги глушил дождь. Соблазна позвонить в дверь у меня почему-то не возникло, тем более, что за углом я обнаружил подходящее окошко.

Стволом люгера я осторожно выдавил стекло и, потянувшись на руках, пролез в проем окна. Щелкнул зажигалкой и осмотрелся. Это была кладовая, вернее не кладовая, а мечта любого парня, знающего толк в выпивке: вокруг стояло великое множество бутылок и запечатанных кувшинов, настолько запыленных, что, надо думать, их поставили здесь еще до битвы при Гастингсе.

Из кладовой дверь открывалась в кухню, а из нее просматривался длинный коридор, в который выходило несколько комнат. Все они были пусты, и мебель тоже покрывал толстый слой пыли. Дом выглядел явно необитаемым.

Я решил обследовать второй этаж и двинулся к лестнице через огромный холл, но на полпути остановился, как вкопанный: из-под двери пробился на секунду лучик света и пропал.

Так, интересно. На цыпочках я добрался до двери и заглянул в замочную скважину: я увидел лишь пылающий камин и кусочек стоящего рядом кресла. Изнутри не доносилось ни звука. Все же я выждал еще пять минут, прежде чем нажать на дверную ручку.

Слабый свет от камина не позволял что-либо хорошенько разглядеть. Так, пустяки: пара кресел, письменный стол. Я шагнул к нему и остановился, почувствовав слабый запах турецкого табака. Кто-то совсем недавно сидел у камина и курил. Я втянул носом воздух, и тут за моей спиной раздался женский голос:

— Руки вверх и не шевелиться! Иначе — смерть! — От таких слов запросто могла хватить кондрашка, но я усмирил дрожь в коленях и в голосе, попытался улыбнуться и сказал:

— Тут выполняют последнее желание? Мне очень хочется курить.

— Можете достать сигареты, — разрешил голос. — Но одно резкое движение, и покурить вы сможете в аду.