Сыграем в поддавки, дорогая

Херрик сообщил, что все это время он вообще не вылезал из Управления, поджидая меня. У него прямо-таки крыша поехала от размышлений, где это обретается его старый коллега, не давая о себе знать. Я высказал желание сначала услышать его новости, а уж потом рассказывать о себе. С удивлением я услышал, что лже-мисс Лэннарт у них на крючке, так же как немецкий агент Мандерс, и им известно, что мистер Кошен прибыл в Англию на «Флориде». Я же поведал им о третьем лице — о Гранте. Люди Херрика подняли картотеку, но этого типа в ней не отыскали, видно к островитянам он не относился, а залетел сюда с континента.

Что-то остановило меня от рассказа о Карлетте, зато свою историю с Мандерсом я описал очень живописно. По-моему, Херрику это не очень понравилось, но он что-то провякал про то, что я избавил английское правосудие от возни с этим мерзавцем.

Потом мы пошли к его начальству, точнее, к заместителю комиссара мистеру Стривенсу, через которого мое федеральное руководство предпочитало общаться со мной. Это был очень милый парень, который пытался выяснить один маленький вопросик, который очень интересовал ФБР: почему это «непослушный мальчик» Уиттекер утек в Англию и при этом не испросил благословения. Только-то и всего. Каков вопрос — таков ответ.

Без лишних эмоций я выложил им свои соображения о том, что Уиттекер мог обратить внимание на повышенный интерес к своей работе и решить, что Америка, кишмя кишащая шпионской братией, не самое лучшее место для технического творчества. И, может быть, не без основания. Джерри вбили себе в голову, что Англия воюет, во многом полагаясь на братскую помощь дядюшки Сэма, и теперь считают долгом чести перекрыть кислород потоку систем вооружений из-за океана, а пикировщик Уиттекера — одна из его составных. Я еще добавил, что, по моему мнению, этим занимаются вонючки из иностранного отдела гестапо, а не интеллигентные ребята из абвера, хотя и те и другие в равной степени служат своему полоумному фюреру.

Так вот, этот Уиттекер. Он не мог продаться джерри из идейных соображений хотя бы потому, что тогда бы лепил свой бомбер потаенно от всех. Не мог продаться он и за деньги, ибо знал, что гонорар за его детище от федерального правительства перекроет во много раз тридцать серебряников от любой, даже самой богатой разведки. Тогда, продолжал я, они подсунули ему супербабу, да такую, что этот кретин втюрился в нее по уши и тут же отказался от своей прежней невесты. А когда увидел, что его новая пассия проявляет интерес не столько к нему, сколько к синькам чертежей с узлами военного самолета, то очко заиграло, и дал он деру подальше, в Англию. Поди, разыщи его здесь.

Милый парень Стривенс согласился со мной, но добавил, что дело не представляется ему особенно сложным. Во-первых, сказал он, вам, мистер Кошен, хорошо известно, как работает Скотленд-Ярд в мирное время. Сейчас все значительно проще. У каждого на руках личная карточка, по которой выдаются продукты. Без нее Уиттекер просто с голоду помрет. А если он рискнет остановиться в отеле, то знакомства с полицией ему не миновать, поскольку он иностранец, да еще из такой дружественной страны, каковой являются Соединенные Штаты. Значит, помощник комиссара сделал вывод, этот путь исключается. Хотя бы потому, что этот малый хочет сохранить свое инкогнито. Поэтому, скорее всего, он прибыл сюда под чужой фамилией и с чужим паспортом. Только напрасно он считает это каким-то гарантом и от полиции и от клубка своих «друзей» из гестапо. Даже примерно зная дату его появления в Англии, можно, не слишком напрягаясь, перетрясти всех, прибывших сюда в это же время.

Но Херрик охладил его пыл. Он изложил мой рассказ о Гранте и Мандерсе и заключил, что ситуация представляется ему сложной и опасной. По тому, как резво эта банда взялась за мистера Кошена, ему стало ясно, что у негодяев дело с Уиттекером близится к завершению.

Поэтому, сказал он, необходимо форсировать события и подключить к делу парней из спецотдела Скотленд-Ярда и министерства внутренних дел. Стривенс, подумав, согласился и заметил, что распорядится лично. На этом аудиенция была закончена, и я вернулся к своим делам. «Нет, ребята, Карлетту вы пока не получите, — думал я у себя в номере, откупоривая недопитую бутылку виски. — Знаю я вас. Я и глазом не успею моргнуть, как вы ее сразу за решетку, а вся банда ляжет на дно. И адреса, что мне дал этот якобы Грант, вам тоже не видать: сами возьмете его в работу, а мне скажете, что мои некультурные методы совершенно несовместимы с действиями британской полиции. Так что, опять-таки хрен вам, помогать — помогайте, но не в свое дело не лезьте».

Я наградил себя глотком виски и лишний раз порадовался тому, что в Ярде держал язык за зубами.