Сыграй мне смерть по нотам...

Самоваров к вопросам подготовился. Не подглядывал ли он в раннем возрасте за интимной жизнью родителей? Подглядывал, но неудачно. Мастурбировал ли он? Часто и успешно. Самоваров помнил советы Аллы Леонидовны драмкружковцам с телевидения и знал: если он отречётся от мастурбирования, его, чего доброго, примут здесь не за угасающего от депрессии, а за буйно помешанного. Испытывал ли он в детстве возбуждение и сексуальную агрессию при виде полых предметов — кастрюль, стаканов, строительных труб, водопроводных кранов? Знакомо ли ему, напротив, чувство безотчётной гордости при виде предметов продолговатых, твёрдых и упругих — копчёных колбас, бананов, сложенных зонтиков, молотков, столбиков собственного кала?

Последний вопрос Самоварова несколько озадачил. Что мастурбировать нужно, он знал. Но каково в психоанализе отношение к этим самым столбикам?

Алла Леонидовна воспользовалась замешательством пациента. В мгновение ока она мягко выудила из закромов самоваровского подсознания давнюю и многозначительную историю. Дело в том, что Самоваров и его сосед Вовка, будучи оба лет семи, однажды на пару нагадили в живописной беседке Комсомольского парка. Потом они засели в недальних кустах и очень радовались, наблюдая контраст между лирическим настроем входящих в беседку и всеми оттенками их ужаса, гнева и отвращения на выходе. Какой-то дядька, оглядываясь и держась за живот, вбежал в беседку на всех парах, но тут же пулей выскочил оттуда. Он потом долго шаркал подошвами об изумрудную траву газона и бранился причудливым матом. Самоваров с Вовкой, наверное, как раз и испытывали в ту минуту искомую Кихтяниной гордость?

С тех пор, как Самоваров нагадил в беседке, он об этом ни разу не вспоминал. Однако при мягких звуках голоса Аллы Леонидовны некрасивая история бойким поплавком вынырнула из глубин памяти. Самоваров почувствовал: приключение в парке, как и сон о Кремле — прямое попадание во фрейдову десятку.

Он не ошибся. Выяснилось, что радость при виде дядьки в замаранных штиблетах означала могучую, но подавляемую сексуальность, свойственную Самоварову чуть ли не с рождения.

После столбиков кала, отложенных в беседке, дело пошло, как по маслу. Самоваров без всякой натуги признался в неясном влечении к лицам своего пола. А сейчас, в зрелые годы, не влечёт ли его к мускулистым мужчинам? А к женоподобным юношам? А к маленьким девочкам?

Самоваров вспомнил крепкую спину, волевой подбородок и розовые колготки Анны Рогатых и уверенно заявил, что к маленьким девочкам его не влечёт совершенно.

Алла Леонидовна вздохнула — кажется, с сожалением. Она задумчиво проговорила:

— На сегодня хватит. Вы очень устали. Я знаю, как нелегко вспоминать многое из того, что было в детстве. Часто это доставляет куда более тяжкие душевные страдания, нежели то, что случается сегодня. Но это абсолютно необходимо! Шаг за шагом мы приблизимся к тому, что беспокоило вас все эти годы и привело к тяжелейшему состоянию, в котором вы сейчас находитесь. Мы извлечём на свет это страшное ч т о — т о и назовём настоящим его именем. Вам сразу станет легче. А теперь пройдёмте со мной.

Самоваров спустил ноги с удобной кушетки. Ему ещё хотелось полежать, может быть, даже соснуть, и было неловко, что он наврал с три короба. Слышала бы Настя, что он тут плёл — он, кого она считает образцом правдивости!

Алла Леонидовна уселась за стол, заваленный бумагами и брошюрами. Самоварову было предложено кресло напротив.

— Я посмотрю, когда у меня будет возможность снова с вами встретиться, — объяснила Кихтянина и принялась водить длинным золочёным карандашом по столбцам календаря. — В этом году ничего не получится. Девятое января вас устроит?

— Кровавое воскресенье?

— Что? Ах, да… Поймите, должно пройти время. Попробуйте пока выполнить мои рекомендации, а там посмотрим.

— Какие рекомендации? — навострил ухо Самоваров.

— Вас устроит девятое? Ну, и отлично, Катя вас запишет. А рекомендации простые!

Алла Леонидовна, обнаружив ещё несколько морщинок, прежде не замеченных Самоваровым, и показав густой ряд белоснежных зубов, повторила:

— Простые, как жизнь. Вы постараетесь, во-первых, не чувствовать себя несчастным и виноватым. Ищите виноватых вокруг себя — и в прошлом. В следующий раз мы об этом поговорим.

Самоваров согласно покачал головой.

Алла Леонидовна продолжила:

— Во-вторых, постарайтесь расслабиться. Вам нужно выпустить себя на волю, не противиться своим желаниям. Ваша латентная гомосексуальность требует выхода. Попробуйте сблизиться с привлекающим вас мужчиной. Не бойтесь физических контактов, если они сложатся. Вы проверите себя. Надо понять, жили ли вы не так, как хотели, или же вас преследуют навязанные извне стереотипы. В-третьих…

— А нельзя попить чего-нибудь, чтоб спать получше? — перебил её Самоваров.

— Конечно! — сказала Алла Леонидовна, серебрясь сединой, оправой очков и блеском неправдоподобно молодых глаз. — Стакан тёплого молока на ночь обязателен.

— А может, какие-нибудь таблетки? Или витаминчики поколоть? — напирал с надеждой Самоваров.