Сын

— Меня надули, в этом все дело. Он жирный бездельник, а в дураках оказываюсь я. Восьмерых из тех мустангов, что отдали за нее в качестве выкупа, привел отцу я. Когда мой брат в последний раз участвовал в сражении?

— Тебе лучше замолчать, — осадил его Неекару.

— Мне нет дела, кто это слышит.

— Смотри, как бы потом не пожалеть.

Мы помолчали. Я не понимал, почему Эскуте так переживает. У него уже целых шесть скальпов, и пусть он поменьше ростом и не такой здоровяк, как отец и брат, все равно фигура у него прекрасная, он ловкий и сильный, и вся наша молодежь — и парни, и девушки — его уважает. А потом подумал, что, пожалуй, он прав: Жуткой Лентяйке не было равных в племени.

— Ленивые Ноги привел очень милую пленницу, блондинку, видел?

— Желтые Волосы, — поддакнул я.

— Ага. Она ничуть не хуже Жуткой Лентяйки.

— Я не собираюсь жениться на затраханной рабыне. Не обижайся, Тиэтети.

— Мы все в каком-то смысле из пленников, — примирительно сказал Неекару.

— Да, но все равно я не стану на ней жениться.

— Вчера ночью ты не злился, — сказал я.

— Нет. На тебя я и не злюсь, Тиэтети. Я рад, что ты наконец попробовал, что это такое, ты заслужил. Злюсь я на отца. Жирный — старший, поэтому он всегда прав, все полагается ему, и эти чертовы пятьдесят лошадей, он ведь даже не торговался!

— Все понимают, что вождем станешь ты, — утешил Неекару. — Всем известно, что твоему брату не бывать вождем. Он просто человек, у которого есть богатый отец.

— Ага, а если меня убьют прежде, чем я стану вождем? А отец будет и дальше нянчиться с жирным и покупать ему новых жен?

— Тогда я позабочусь, чтобы твой скальп остался при тебе.

— Какое счастье. — Эскуте печально качнул головой.

— У тебя есть отец, — сказал Неекару. — Уже за это можно быть благодарным судьбе.

— Твой отец умер достойно, он не потерял скальп. А сейчас он в счастливых охотничьих землях.

— Спасибо за добрые слова, Эскуте, и где же эти благословенные земли, интересно? Говорят, где-то на западе, там, где заходит солнце. Ты удивишься, но, знаешь, иногда мне очень хочется спросить совета у отца, почувствовать его ладонь на своем плече, но все вокруг уверяют, что отец ушел вслед за солнцем. А вот Тиэтети, который не знает наших обычаев, говорит, что если идти вслед за солнцем, то далеко на западе остановишься перед бескрайним озером соленой воды. И нет там никаких табунов резвых мустангов, которые скачут так быстро, что взмывают в небо; нет никаких земель, где не бывает ни жарко, ни холодно, где дичь сама надевается на твое копье и сама волшебным образом зажаривается и даже поливается жирным соусом из костного мозга.

— Прости, — опустил голову Эскуте. — Я не должен жаловаться.

— Вот — в кои-то веки твои губы произнесли правду.

— Ладно вам, — встрял я. — Скажите лучше, смогу я еще раз встретиться с Жуткой Лентяйкой?

— Насколько я знаю своего братца — нет.

— Трудно сказать, — проговорил Неекару. — Но вообще-то мечтать о ней — это очень плохая мысль, Жирному Волку это может не понравиться. Он поступил очень благородно и, наверное, просто хотел достойно выглядеть в глазах людей.

— Ей тоже понравилось, я точно знаю.

— Будь осторожен, мальчик, — предостерег Эскуте.

— Ей понравилось, потому что муж дал на это разрешение. Если что-то подобное случится без его позволения или если даже он просто заподозрит что-то, он отрежет ей нос и уши, изуродует лицо. Ну и с тобой произойдет что-нибудь подобное.

— В твоих интересах, — назидательно продолжал Эскуте, — чтобы он продолжал считать тебя юнцом, не представляющим угрозы. Это, в общем, так и есть.

— Лучше погляди на ее сестру, Цветок Прерий. Она пока не замужем.

— И не такая лентяйка. И, по правде говоря, не такая красотка.

— Но все равно хорошенькая. И умная.

— И за ней увиваются мужчины поважнее тебя, убившие не одного врага и угнавшие множество лошадей.

— Не говоря о том, что Эскуте трахал ее, так что почти наверняка уже кое-чем заразил.

— А еще лучше всерьез заняться стрельбой и верховой ездой, а все случившееся считать просто подарком Великого Духа.

— Скальпы и лошади, сын мой.

Я угрюмо молчал.

— Но если какая-нибудь другая девушка захочет навестить тебя ночью, по собственной воле, и умудрится пробраться мимо Неекару и меня, что маловероятно, тогда ты, конечно, можешь поиметь ее. Но вот наоборот — скажем, ты пообщался с девушкой и она тебе дала ясный знак, ну, к примеру, разрешила тебе засунуть в нее палец, пока она собирала дрова, то есть ты уверен, что нравишься ей, и тебе жутко хочется найти местечко, где бы перепихнуться с ней, и ты решишь навестить ее в типи…

— Ее отец убьет тебя на месте, — закончил Неекару. — Или кто-нибудь из родственников.

— И потом просто отдаст Тошавею лошадь в уплату за твою смерть.

— Короче, — подвел итог Неекару, — женщина, пока она не вышла замуж, может миловаться с кем пожелает и сама выбирает любовника. Но если она будет вести себя так же, выйдя замуж, ей отрежут нос.

— Так что мне теперь делать?

— Нет, только послушайте этого бледнолицего, — покачал головой Эскуте. — А он ведь потерял невинность только восемь часов назад.