Сын Америки

Для него расчистили узкий проход и повели его к автомашине, ожидавшей посреди мостовой. Куда он ни смотрел, везде стояли белые люди в синих мундирах, с отливающими серебром бляхами на груди. Его втиснули на заднее сиденье, вместе с двумя полисменами, к которым он был прикован за руки. Запыхтел мотор. Он увидел впереди другую машину, которая круто взяла с места и понеслась по солнечной улице, давая резкие гудки. За ней тронулась другая. Потом еще четыре. Наконец дошла очередь и до той, в которой он сидел. Позади он тоже слышал пыхтенье моторов и вой сирен. Он смотрел в окно, но не узнавал домов, мимо которых они ехали. По обеим сторонам мелькали белые лица с разинутыми ртами. Понемногу он начал ориентироваться. Сирены выли так пронзительно, что его как будто несло вперед волной звуков. Машина свернула на Стэйт-стрит. На Тридцать пятой улице все кругом стало знакомым. На Тридцать седьмой он вспомнил, что в двух кварталах отсюда находится его дом. Что делают сейчас его мать, и брат, и сестра? Где Джек, и Джо, и Гэс? Шины свистели на гладком асфальте. На каждом углу стоял полисмен, пропускавший машины без задержки. Куда его везут? Может быть, он будет сидеть в тюрьме на Южной стороне? Может быть, его везут в полицейский участок Гайд-парка? Они доехали до Сорок седьмой улицы и свернули на восток, к Коттедж Гроув-авеню. На углу бульвара Дрексель они снова свернули на север. Он наклонился вперед и замер. На этой улице жил мистер Долтон. Что они хотят делать? Машины замедлили ход и остановились у ворот знакомого особняка. Зачем его сюда привезли? Он взглянул на лица полисменов, сидевших с ним рядом; они молча смотрели прямо перед собой. Вдоль тротуаров, впереди и сзади, цепью стояли полисмены с револьверами наготове. Все окна соседних домов были полны белых лиц. Из ворот и подвалов выбегали люди и спешили к особняку. Полисмен с золотой бляхой на груди подошел к машине, распахнул дверцу, мельком глянул на Биггера и повернулся к шоферу:

– Давайте, ребята, вытаскивайте его.

Его вывели на тротуар. Густая плотная толпа уже стояла на тротуарах, в подворотнях, в палисадниках, за спинами полисменов. Он услышал, как один белый мальчик крикнул:

– Этот черномазый убил мисс Мэри!

Его повели во двор, заставили подняться по ступеням крыльца; с минуту он стоял перед парадной дверью дома Долтонов, той самой дверью, у которой он так смиренно ожидал с кепкой в руке почти неделю тому назад. Дверь отворилась, его повели по коридору вглубь и потом на второй этаж, к комнате Мэри. Ему вдруг не хватило воздуху. Зачем они привели его сюда? Снова пот прошиб его с головы до ног. Надолго ли хватит у него сил, не упадет ли он опять в обморок? Его втолкнули в комнату. Она была полна вооруженных полисменов и репортеров с аппаратами наготове. Он огляделся; комната была такая же, как в ту ночь. Вот кровать, на которой он задушил Мэри. Часы со светящимся циферблатом на туалетном столике. Те же занавеси на окнах, и шторы подняты до самого верха, как было тогда, когда он стоял в двух шагах от окна и смотрел, как миссис Долтон в белой развевающейся одежде, протянув руки, ощупью продвигается вперед в синеватом полумраке комнаты. Он чувствовал на себе взгляды всех, и тело его цепенело, наливаясь злобой и стыдом. Человек с золотой бляхой на груди, подошел к нему и заговорил, негромко и мягко:

– Ну, Биггер, будь умницей. Возьми себя в руки и не артачься. Мы хотим, чтобы ты нам показал все, как было в ту ночь, потихонечку, не торопясь, понимаешь? И пусть тебя не смущает, что эти джентльмены будут снимать. Повторяй все движения, которые ты тогда делал…

Биггер вспыхнул; все его тело напряженно вытянулось, и ему показалось, что он вырос на целый фут.

– Ты не бойся, – сказал человек со звездой. – Никто тебе ничего не сделает. Начинай.

Оскорбление жгло Биггера.

– Не бойся. Покажи все, что ты делал.

Он не шевелился. Человек со звездой взял его за руку и потянул к кровати. Он с силой рванулся назад. Раскаленное кольцо сдавило ему горло. Зубы были стиснуты так крепко, что заговорить он не мог бы, даже если б хотел. Он прижался спиной к стене и опустил глаза, горевшие злобой.

– В чем дело, что с тобой?

Губы Биггера раздвинулись, обнажив белые зубы. И сейчас же он зажмурил глаза; лампочки сверкнули, и он понял, что его сняли так, жмущегося к стене, с оскаленными зубами.

– А, боишься! А тогда ты не боялся, когда был здесь ночью один с девушкой?

Биггеру захотелось набрать побольше воздуху в легкие и крикнуть изо всех сил: «Нет, боялся! Боялся!» Но кто ему поверит? Так он и пойдет на смерть, даже не попытавшись объяснить этим людям все, что он чувствовал в ту ночь. Человек со звездой заговорил опять, но уже совсем другим тоном:

– Слушай, парень. Мы с тобой разговариваем по-хорошему, но можем и иначе поговорить, понял! Учти это. Ну, живо, марш к кровати и показывай, как ты изнасиловал и убил девушку!

– Я ее не насиловал, – сказал Биггер, с трудом шевеля непослушными губами.

– Ну, ну, ладно. Тебе уж теперь нечего терять. Показывай, и все тут.

– Я не хочу. – Ты должен! – Я не должен.