Сын атамана

Теперь непосредственно основной театр военных действий. Воронеж скоро падет, если уже не пал. Это факт. Командармы Пять и Шесть со своими войсками на помощь незначительному городскому гарнизону не успевают в любом случае, а заслон из армии Поздеева противника долго не сдержит. По уму необходимо собрать обе свежие армии под Воронежем, назначить одного командира и отогнать царские войска обратно к Липецку. Да вот проблема. У Кумшацкого сплошь домовитые казаки, а у Мечетина голытьба и крестьянская пехота. Один другого никогда не признает.

Закончив говорить о том, что есть, Кондрат спросил атаманов:

– Что будем делать? Жду ваших предложений.

Идей у членов Военного Совета было немало, но в итоге после жаркого получасового спора осталось только два варианта. Первый, отозвать одного командарма назад на Дон, а все его силы передать другому. Желательно, чтобы сражение против Долгорукого и Боура провел Максим Кумшацкий, как самый опытный военачальник. Вариант второй, это чтобы сам войсковой атаман, на время, покинув столицу и взяв с собой некоторую часть войск из резерва, направился к Воронежу и лично разгромил противника.

Отец не сомневался и сказал, как отрезал:

– Решено, сам к Воронежу отправлюсь и войска возглавлю.

Совет данное решение одобрил, его участники разошлись, и остался только Игнат Некрасов, которого Кондрат сам задержал.

Два атамана сидели один напротив другого, и Некрасов, как человек прямой, усмехнулся, и прямо спросил:

– Хочешь меня на своем месте оставить?

– Да, – подтвердил отец. – А как ты догадался?

– А больше некого. Лоскут сам по себе, паутину плетет. Маноцкий слишком вспыльчив. Банников веса не имеет. А из донских старшин, на кого ни посмотри, тот сразу начнет думать, как бы себе из войсковой казны чего-нибудь стащить.

– Справишься?

– Не сомневайся, да и войсковой писарь с казначеем расслабиться не дадут и поддержат, если будет такая нужда.

– Сотню казаков, как Судья Чести, набрал?

– Набрал.

– Люди надежные?

– Самые лучшие. Такие, которые за честь казацкую никого не помилуют, ни домовитых, ни старожилов, ни голытьбу, ни беглых.

– С верховских станиц казаков брал?

– Отовсюду, со всех городков: Голубовский, Веселовский, Иловлинский, Сиротинский, Качалинский, Паньшинский, Перекопский, Черкасский, Бахмутский, Луганский, Донецкий, Айдарский, и оба Григорьевских, что Верхний, что Нижний.

– Добро.

Некрасов вышел из атаманской приемной, а отец, закурив, подошел к окну. После этого, заметив, что я не ушел, он посмотрел на меня, огладил бороду и спросил:

– Что-то хотел Никифор?

– Возьми меня с собой в поход, – попросил я.

Войсковой атаман пыхнул трубочкой, задумался и согласно кивнул:

– Хорошо. Завтра выступаем, готовься.

– Благодарю, батя.

– Война не игрушки, Никифор, и за это не благодарят. Отнесись к походу всерьез. Кстати, своих парней, что к тебе прибились, тоже берешь?

– Да.

– Учти, никаких скидок, что ты мой сын, а твоя ватага неопытные парни и молодые казачата, не будет. В бой не кину, это понятно, но и в обозе сидеть не дам. На посылках будете.

– Понял.

– Ступай.

Кивнув отцу, я вышел на соборную площадь, а с нее направился не к себе домой, а к Лоскуту. Именно там обитали мои ватажники, все пять человек. Двое постарше, Михайло Кобылин и Митяй Корчага, которые появились первыми. А кроме них еще трое, мальчишки чуть постарше меня, Бахмутские казачата, Иван Черкас, Семен Кольцо и Смага Воейков, сбежавшие из дома в Черкасск и пойманные конным дозором. Разумеется, в войско мальчишек не взяли, отправили весть их родителям в Бахмут, а пока суть, да дело, отослали к нам, земляки все же.

В атаманском доме казачата жить не смогли, мачеха Ульяна этого не одобрила, и пришлось им перебраться к Лоскуту, где уже находились Михайло и Митяй. Дальше, как водится, молодежь наладила контакт, переговорила меж собой, и когда мы с Лоскутом после трудового дня пришли к полковнику, меня уже ждали друзья детства, пожелавшие стать ватажниками Никифора Булавина. Отказать было нельзя, нехорошо получилось бы, мол, пришлых под свою опеку взял, а друзей и природных казаков пригреть не желает. В итоге, конечно же, я согласился, и родители бахмутских казачат против подобного расклада не возражали.

Так я стал отвечать сразу за пять человек. Четырнадцатилетний мальчишка руководит старшими парнями. Странно? Конечно, вот только я парнишка лишь внешне, и имею некоторый опыт в общении с людьми, хотя, надо признать, что проблемы были. Основная состояла в том, что раз уж я стал небольшим командиром, то просто обязан отвечать за своих подчиненных и заботиться о них. А это не так-то просто.

Парней предстояло кормить, одеть и вооружить. И если вопрос пропитания решался легко, мы все же на Дону находимся, и здесь с голода никто не умирает, со всем остальным мне никто и ничем помогать не собирался. Это вопрос принципиальный, и неважно из какой ты семьи. Вызвался атаманить и хочешь свою ватагу создать? Пожалуйста, можешь это сделать в любом возрасте, общество не против. Однако докажи, что ты сможешь это сделать.