Сын боярский

– Добрый вечер, Василий Дмитриевич. Хорошо: часа два работал в лодочной мастерской, а затем к вам отправился, я уже всю конюшню вычистил и коней тоже. Хорошие они у вас, добрые – ни укусить, ни лягнуть даже не пытаются.

– Они же видят, что ты еще ребенок, и угрозы от тебя не чувствуют, но все же надо быть осторожным, – сказал я, подойдя к Грому, и погладил его по шее, он же в ответ прервал ужин и потянулся ко мне. – А почему ты в лодочной мастерской так мало отработал?

– У лодочника дети есть, и он им свои знания передает, а я так – принеси-подай. Вот поэтому сегодня только два часа отработал и все бы хорошо, но мне и оплату урезали, так что ваша работа мне как раз к месту пришлась. Спасибо вам.

– Не за что, Данилка, меня благодарить – если можешь помочь хорошим людям – делай это, так я думаю. Ну ладно, заканчивай здесь и пойдем в дом, меня сегодня угостили ужином, так что я и с тобой поделюсь.

– Спасибо, Василий Дмитриевич. Сейчас воды лошадям дам и приду.

Зайдя в дом, я выложил из-за пазухи хлеб на стол, туда же поставил крынку молока и пошел на общую кухоньку за кружкой. Там я застал Никитку, слугу Влада, он же, увидев меня, позвал своего хозяина.

– Ну что, Василий, на торге я не спрашивал, там ушей много, а дома вопрос я тебе задам. Что там с вашим походом, ведь, насколько я понимаю, сотник тебя за этим вызывал? – спросил Влад.

– За этим. Но рассказать тебе не могу: приказ был дан молчать об этом деле.

– Значит, сотник дал добро?

– Не он, а кое-кто другой, а вот кто, я тоже сказать не могу по той же причине. Так что, извини, порадовать тебя новостями не получится.

– Понятно… – задумчиво сказал Влад. – Ну тогда могу пожелать тебе только удачи.

– Спасибо, Влад… Я пойду отужинаю, а то пора бы уже, – немного соврал я.

– До завтра, Василий.

– До завтра.

Войдя в комнату, я закрыл за собой кухонную дверь, и в это время как раз зашел Данилка.

– Садись за стол, поешь немного, – сказал я, наливая в кружку молоко.

– Спасибо, – поблагодарил Данилка, но, заметив только одну кружку, спросил: – А вы разве не будете есть?

– Нет, я в гостях уже поел, но за заботу спасибо.

Данилка взял четвертину хлеба и разломил его пополам – один кусок он положил за пазуху, а второй принялся есть.

– С сестрами потом поделюсь, – пояснил он.

– Ты хороший брат и сын, раз так заботишься о семье. Кстати, как вы сейчас поживаете?

– Благодаря вам неплохо, хоть хлеб иногда едим, а не только кашу. А насчет заботы – я ж, получается, единственный мужик в семье, хоть и мал еще. Я должен помогать матери и сестрам.

– Молодец…

Данилка с жадностью голодного поедал свой кусок хлеба, а я смотрел на него и вспоминал себя – десятилетнего, постоянно недоедавшего сына боевого холопа. Как же мне тогда хотелось есть, но матушка постоянно твердила, что я, как и отец, буду воином (богатырем) и должен приучать себя к терпению. Хотя, повзрослев, я понял, что голод у нас на Руси испытывают все, ну разве что кроме царя, но на то он и царь.

Доев свой кусок хлеба и выпив кружку молока, Данилка засобирался домой.

– Спасибо, Василий Дмитриевич, за все, – сказал он, поклонившись мне, стоя в воротах.

– И тебе спасибо за помощь, – ответил я. – А знаешь что? Оставайся-ка ты у меня в услужении и после возвращения Иванко. Только сразу предупрежу, что в ближайшее время мне надо будет уехать, и ты останешься на хозяйстве. Хорошо?

– Хорошо! – радостно ответил Данилка.

На этом мы и распрощались, и я, закрыв ворота, пошел в дом, обдумывая свое бытие на ближайшее время.

Неделя, что дана была нам на подготовку к походу, прошла на удивление быстро. Сначала приехал Иванко, на день раньше уговора, но привез все, что было наказано. Затем мы потратили два дня (при посильной помощи Данилки) на подготовку: снарядили кош, начистили и заточили оружие, привели в надлежащий вид мой доспех, едь кольчугу я в городе не носил, да и запасной тегиляй весь пылью покрылся. Кроме всего этого, лошади были поставлены на откорм, дабы силы у них не кончились на полдороги. Самое удивительное было то, что мы так быстро справились, и это несмотря на ежедневную службу, от которой меня никто не освободил.

И вот в назначенный день, а точнее сказать раннее утро, да практически ночью, мы с Иванко вышли из дома, оставив на хозяйстве Данилку. Но я решил не сразу идти к месту сбора, а сначала наведаться к Ждану и уж потом, вместе, отправиться на встречу с товарищами по походу. Я опасался, что мой друг, как обычно, промедлит со сборами, и мне придется его поторапливать, но, к счастью, мы повстречались с ним на дороге.

Перейдя небольшой мост (телеге там не проехать), мы оказались в южном посаде. По тихим и безлюдным предрассветным улицам, освещаемым лишь зачинающейся зарей, мы со Жданом дошли до небольшой площади у церкви Алексия, где и встретились с нашими товарищами. Они стояли в темной, южной оконечности площади, почти неразличимые между собой, и только по приветственным возгласам я смог определить, кто есть кто, и найти Ивана, лидера нашей небольшой компании.

– Доброе утро, Иван. Насколько я понимаю, наш провожатый еще не пришел? – обратился я.