Сын для инопланетного воина

Он так напомнил Мэрайе одного из молодых музыкантов, с которыми играла в Новом Орлеане. Она была там на фестивале, тот длился целый месяц, и успела хорошо узнать этого молодого человека. Он был блестящим музыкантом, едва окончил школу, но у него имелся тот же бездумный энтузиазм и большое, неуклюжее тело — правда, не покрытое мехом. Мэрайя скучала по нему, когда переехала.

Одним из недостатков жизни в дороге было то, как быстро ты терял людей и связи, которые заводил. Все, на что можно надеяться, — это встретить их снова по пути. По крайней мере, Джудит давала ей ощущение постоянства. Прошедший год без сестры заставил Мэрайю слишком хорошо понять, насколько одинокой может стать жизнь в дороге, когда нет дома, который навещаешь в промежутках. Все ее протесты о том, что она не хочет быть привязанной, звучали поверхностно, когда у нее совсем не осталось корней.

Борясь с нахлынувшим чувством одиночества, она придвинулась чуть ближе к Кестову и вдохнула его пряный аромат. Что-то в его запахе успокаивало, заставляло чувствовать себя не такой одинокой.

Кестов перелез через низкий забор и положил Лилат к ногам ее матери. Хобот слонги прижал теленка к себе, когда она вернулась в прежнее положение. Хвост Кестова обвился вокруг талии Мэрайи так, что она тоже почувствовала защиту, хотя и не материнскую, и прислонилась к нему, наблюдая, как другие телята подбегают ближе, когда понимают, что пришло время еды. Их шерсть была разных оттенков розового, от очень бледного перламутрового до глубокого, почти лавандового.

— Они и правда очаровательны, — сказала она.

— И удивительно быстро адаптируются. Похоже, они прекрасно себя чувствуют на корабле, — с нетерпением заметил Малдост.

— Они не могут остаться здесь. И ты это знаешь, — твердо сказал Кестов, и уши Малдоста поникли. Кестов же снова повернулся к ней. — Подозреваю, что все они собираются вздремнуть, как только закончат есть. Не хочешь ли осмотреть корабль?

— Да, очень. Я никогда… — Мэрайя резко остановилась и горестно улыбнулась ему. — Я хотела сказать, что никогда раньше не была на борту космического корабля, но, разумеется, побывала на борту ведекианского корабля.

Капитан тут же нахмурился.

— Мы должны пойти и проверить, удалось ли цире арестовать корабль.

— Да, и я хотела бы знать, что случилось с Кваретом.

— Хорошо, — капитан повернулся к лестнице, и Малдост последовал за ним. — Малдост, тебе нужно убрать за малышами.

— Что? Опять? — Большие плечи поникли. — Да, капитан.

— Полагаю, он отвечает за уборку отходов? — спросила Мэрайя, когда они снова оказались в коридоре.

— Да. Ответственность пойдет ему на пользу. Это своего рода наказание за то, что он купил ее в первую очередь, хотя я уверен, что им двигало сострадание. У него есть прискорбная склонность подбирать любое бездомное животное, которое он находит, а это не подходящая жизнь для них. Хотя… — он с сожалением оглянулся на трюм, — иногда мне хочется, чтобы это было иначе.

— Почему Малдост решил стать торговцем?

— Его родная планета была опустошена Красной Смертью. Ты знакома с этой чумой?

— Да, Кварет рассказывал мне о ней, хотя трудно представить себе такое опустошение.

Лицо Кестова потемнело.

— Это было ужасное время. Многие планеты приняли радикальные меры в попытке вылечиться — мир Малдоста был одним из них. Они сожгли большую часть своей земли в попытке изолировать опасность, но лишь уничтожили большую часть флоры и фауны. Там мало что осталось.

Сердце Мэрайи болело за молодого мужчину.

— Мне так жаль. Неудивительно, что он так сочувствует бродягам.

— Боюсь, слишком сочувствует. И теперь подозреваю, что он привязался к слонгу.

— А ты нет?

Его губы дернулись.

— Возможно.

— Я знаю, что тебе будет трудно расстаться с ней.

— Да. Всегда трудно отпустить кого-то, с кем установил связь.

По тому, как смотрел на нее, когда говорил, Мэрайя догадалась, что он имел в виду нечто большее, чем просто слонга, и в горле у нее образовался комок. Она уже представляла, что будет чувствовать, когда оставит его. «Джудит и Чарли, — напомнила она себе. — Ты должна найти их и вернуть домой».

Как только они оказались на мостике, капитан представил ее Пловаку, штурману. У высокого худого мужчины была бледно-голубая кожа с шипами по рукам и длинное впалое лицо с глубоко запавшими массивными черными глазами. Несмотря на довольно жуткую внешность, его улыбка оказалась дружелюбной.

— Добро пожаловать на борт, госпожа человек.

— Спасибо. Пожалуйста, зовите меня Мэрайя.

— Да, госпожа Мэрайя, — торжественно произнес он, и Мэрайя спрятала улыбку.

— Вы получили ответ от цире? — спросил Кестов.

— Да. Корабль был взят под охрану. Две человеческие женщины и их дети уже возвращаются на Землю.

— А что с третьей женщиной? — спросила Мэрайя с тревогой. — Кварет сказал, что они собираются продать ее на каком-то аукционе.

Пловак издал странный хрипящий звук, который, как она решила, был смехом.

— Похоже, у них возникли некоторые трудности с этим планом. Она не была благодарна цире за то, что ее вернули. После некоторого обсуждения выяснилось, что она тоже отправится на Тревелор.