Сын эрзянский

Степа шагнул было на это место, но его опередил Волкодав. Он прыгнул туда и провалился передними лапами по самую шею.

— Ну, тогда пройди вот здесь, — предложил Петярка, показывая лопатой чуть подальше, на такое же приглаженное место. Но Степа догадался, что его подводят к ямкам-ловушкам, выкопанным близнецами на тропе и прикрытым слоем мокрого снега.

— Для чего мне ходить там, я и на краю тропы постою, — ответил Степа.

— Кто же ходит по краю тропы, — приставал Петярка.

Степа не отвечал. Что попусту чесать языком. Пусть сами лезут в свои ловушки.

Из избы вышла мать близнецов — Пракся.

Заметив Степу, она громко спросила:

— Мать твоя дома? Надо у нее попросить закваски.

И Пракся быстро пошла по тропе к избе Нефедовых. Близнецы и сообразить не успели, как мать провалилась в ямку-ловушку.

Петярка смолчал, а Михал крикнул:

— Мама, мы там накопали ямки-ловушки, не ходи дальше!

И поспешили к ней на помощь.

— Для чего это вы наделали? Обмануть свою мать, бездельники! — ругалась Пракся. — Дед Назар в ваши годы уже был женат, а вы с утра до вечера только и знаете бегать по улице!

Она горшком, который держала в руках, со злостью ударила Михала по голове. Тот ухватился за шапку и присел на мокрый снег. Петярка стоял в стороне и смеялся.

— Придешь домой, достанется и тебе! — крикнула она ему.

Ей пришлось возвратиться в избу, чтобы переобуться. Ноги ее до самых колен промокли в талой воде.

Когда мать ушла, Петярка приблизился к брату и спросил, больно ли его ударили.

— Нет, сквозь шапку совсем не больно, — отвечал тот, потирая голову.

Петярка накинулся на Степу:

— Это Стригун виноват, для него наделали эти ямки, а он не пошел, вот мать и увязла.

Степа резонно возразил:

— Не делали бы, тогда никто бы и не попал в них.

Слышь, Михал, что говорит Стригун? Он еще нас учит!..

— А вот наделаем побольше ям... — отозвался Михал.

— Ну что ж, на этот раз попадет в них ваш отец. Вот тогда узнаете.

— Ты слышишь, Михал, как артачится Стригун?

— Давно ему не попадало, потому и артачится.

— Давай поймаем его и проведем по оставшимся ямкам, пусть сосчитает их ногами, — предложил Петярка.

— Давай, — согласился Михал.

Но едва они подошли к Степе, как из ворот показался их отец с веревкой в руке и направился прямо к Петярке, но тот вовремя отскочил в сторону. Опять досталось Михалу. Отец вдвое сложенной толстой веревкой стеганул его трижды но спине. Михал взвыл от боли.

— Вай, мамыньки, по чирью!

— В другой раз не будете копать ямки на тропке! — с гневом сказал отец и еще раз стеганул Михала.

Тот повалился на снег и долго выл.

Степа подошел к нему.

— Больно он тебя стеганул, — посочувствовал он Михалу.

— У меня на спине три чирья, конечно, больно, — сквозь слезы проговорил Михал.

Потоптавшись немного и не зная, чем помочь Михалу, Степа направился домой. Волкодав давно убежал от него. Как ни старался Степа ступать на такое место, где снег менее водянистый, пока он дошел до своего двора, промок насквозь. В избе Степа рассказал, как Назарова Пракся хотела прийти за дрожжами, не дошла, попала в ямки-ловушки, которые по всей тропе накопали двойняшки. Накопали вдвоем, а побили одного Михала, потому что Петярка успел убежать.

— Тот, кто не убежал, вдвойне будет умнее, — сказала Марья.— Кому больше достанется, тому и больше останется.

Но Степа не мог постичь такую премудрость. Что выиграл Михал, бросившись помочь матери? Горшком по голове? Не велико же это Михалкино богатство...

10

Вокруг избы Нефедовых образовалось целое озеро талой воды, отрезав проход ко двору. Изба стояла на пригорке, а двор — заметно ниже. Чтобы пройти ко двору, Марья со Степой по всей тропе накидали толстых слег. Но это помогало плохо, вода прибывала, и слеги вскоре всплыли на ней. Марья целое утро думала над тем, как пройти ко двору. Корова была не доена и не кормлена. Голодная стояла и лошадь. Марья не знала, что и предпринять. В избе, кроме Степы, не осталось ни одного мужчины. Охрем дня два тому назад отправился в Алтышево договариваться в пастухи. Она лишь теперь убедилась, что не там следовало бы ставить двор. На самом высоком месте стоял сарай, рядом с ним надо было бы и строить двор. От избы к сараю тянулся бугорок. Его не затопит половодье. А вот двор скоро окажется отрезанным от дома и от сарая, а в сарае — сено.

Поохав и повздыхав, Марья наконец решила использовать для переправы ко двору большое корыто, которое служило Нефедовым, когда у них была большая семья. Она опустила это корыто с чердака на веревке. Для чего оно понадобилось, Степа догадался, лишь когда мать его столкнула на воду. Он радостно вскрикнул и полез в корыто. Волкодав остался у крыльца и, скуля, заметался у края воды.

Марья вынесла из избы подойник с теплой водой и белую тряпку.

— А ну, вылазь оттуда, не для игрушки приготовила корыто, — сказала она сыну.

— Мама, давай поплывем вдвоем, — попросил Степа.

— Двоих нас не выдержит.