Сын игромана

Дома не происходило никаких сдвигов к лучшему. Тимка по-прежнему страдал, Павел часами не отрывал свой загадочный взгляд от монитора. Сегодня он, кажется, даже не пошел на работу. Ирина стала подумывать, не нуждается ли ее муж в помощи психиатра.

– Да? – в очередной раз подняла она телефонную трубку.

– Попросите, пожалуйста, Ирину Лучинину… Ира, это ты? Это Света Стайкова.

– Света? – с недоумением повторила она.

Что же, теперь соседка и на работу ей будет звонить? Это уж, пожалуй, чересчур…

– Ты не волнуйся, я только хочу спросить… – светкин голос звучал со странной для нее неуверенностью, она запиналась, подбирая слова, и совсем не походила сейчас на саму себя, не знающую смущения. – В общем, тут Славик ищет твоего Тимку… Ты не в курсе, где бы он сейчас мог быть?

– Тимка?! – встрепенулась Ирина. – Он должен быть дома! А что случилось?

– Мы звонили к вам в дверь, никто не открывает. Тут такое дело… – снова запнулась Светка. – Ты только не волнуйся заранее…

– Что случилось?! – в голос закричала Ирина.

– Тимка послал Славику записку, что пойдет с ним к психологу, если будет жив . Так он написал.

– Тимка написал «если буду жив»? – не веря, повторила Ирина.

– Да, он написал. И сейчас мы нигде не можем его найти. То есть он, конечно, объявится, – спохватилась Светка, – он обязательно найдется, но мы думали, может быть, тебе надо знать…

– Еду, – бросила в трубку Ирина и сорвалась с места.

Она бежала по клинике к выходу, задыхаясь от скорости и, главное, от раздирающих душу страхов. Неужели сложности с Павлом привели Тимку к попытке… страшно подумать, страшно назвать, даже мысленно. А вдруг к удачной попытке?! Тогда она, Ирина, убьет сперва Павла, а потом себя. Но еще раньше разнесет на мелкие части компьютер.

13

В эту ночь Павлу не спалось: постель казалась душной и скомканной, рядом беспокойно вздрагивала жена: видно, и ее сновиденья были не из приятных. Сам он не помнил, что ему снилось: не иначе как что-то скучное, от чего человек волей-неволей просыпается. Он потихоньку сполз с кровати, прошел на кухню и выпил там воды – нет, это было не то, что ему нужно. Отдернул занавеску, посмотрел на пустую улицу, бледно подсвеченную двумя далекими фонарями… Нет, и не это. В сущности, Павел знал, чего ему не хватает, просто до сих пор заставлял себя придерживаться определенного распорядка и не входить в параллельную действительность по ночам. Но сейчас у него уже не было сил сдержаться.

Вскоре в большой комнате прозвучала мелодичная музыка и на сигнальном блоке зажглись нежные зеленые огоньки. Как всегда, Павел не думал, какие кнопки нажать, какую программу выкрутить. Достаточно было того, что он захотел попасть в заветное место, – и сразу же, как обычно, попал именно туда. В этом тоже чувствовался интеллект расторопного электронного разума: он ведь поначалу включался кнопками, а теперь привык – и пожалуйста.

За дисплеем Павла встретили восторженно: его всегда встречали с энтузиазмом, но сегодня был дополнительный повод: сегодня он первый раз пришел ночью. С него сняли тяжелое пальто, измазанные глиной ботинки (вообще-то он был в пижаме и босиком – грубая одежда и обувь соткались из привнесенных им в этот мир проблем и несовершенств). Кураторы совещались, как отпраздновать его первое ночное посещение. Спрашивали, что он хотел бы заказать: бал, оргию, африканский праздник с факелами и ритуальным действом, банкет, фуршет, рыцарский турнир в его честь или… Но он заказал себе просто порцию глубокого сна, в тишине, в мягкой постели, и чтобы никто не мешал ему доспать то, чего не доспал в реальности.

Вот теперь сны Павла были интересными. Он видел себя изобретателем нового стройматериала, вызвавшего бум в строительной экономике. Это изобретенье вело к мировой известности, сулило неслыханную прибыль. Павел въявь переживал, как раскручивалась его слава: сперва проект затребовали в министерство, потом в правительство, а уж после на мировой экономический форум. Крупнейшие банкиры развитых стран стремились перекупить у него патент, одно за другим сыпались захватывающие дух предложения… И всю ночь Павла чествовали, хвалили, поздравляли, удивлялись ему и стелились перед ним травкой. А его прежним недоброжелателям не оставалось ничего иного, как гореть на огне лютой зависти.

К сожалению, утро настало не только на очередном банкете в его честь – оно разворачивалось и в его настоящей квартире. Из заэкранного мира, связь с которым он не догадался вовремя заблокировать, стали доходить обыденные надоедливые сигналы: звон посуды, шелест жениного халата, всякие там «С добрым утром!» и «Какую кашу тебе, Тимка, сварить?». Но если бы не все это, Павел наверняка пропустил бы время идти на работу…

* * *