Сын Красного корсара

— Отец мой, прежде чем отправиться мстить в Америку вместе со своими братьями, Черным корсаром и Зеленым корсаром, женился на герцогине Брабантской, умершей в очень юном возрасте, после того как она произвела меня на свет, и поэтому я никогда не знавал ее, — печально рассказывал сеньор ди Вентимилья. — Однажды, крейсируя по Заливу, отец потерпел кораблекрушение и нашел убежище у великого касика Дарьена, заклятого врага ваших соотечественников, сеньора маркиза. Отцу оказали помощь, к нему относились с почетом, а потом предложили в жены местную принцессу, которая родила ему дочку. Когда моего отца застали врасплох на равнинах Маракайбо, схватили и повесили — не как мужественного моряка, боровшегося за святое дело, а как обычного преступника, вместе с ним была эта девочка. Что сделал с нею ваш деверь, маркиз де Монтелимар, бывший губернатор Маракайбо? Я этого не знаю. Именно поэтому я прибыл сюда, чтобы получить у него подробный отчет о судьбе моей сестры, и если он убил ее, то клянусь вам, сеньора, что клинок ди Вентимилья пустит ему кровь. Воспитанный при дворе герцогов Савойских, я не знал, что мой отец оставил здесь дочь. Об этом сообщил мне несколько лет назад Морган, знаменитый завоеватель Панамы, нынешний губернатор Ямайки, а ему это рассказала, возможно, Йоланда, его жена, дочь Черного корсара, и вот я приехал искать эту девушку. Хотя в ней течет индейская кровь, она остается моей сестрой, и я найду ее, либо возобновлю подвиги трех корсаров и не вернусь в Европу, прежде чем не совершу ужасную месть.

— Вы хотите отомстить за смерть вашего отца? — спросила маркиза, которая слушала графа с очень большим интересом.

— Об этом, маркиза, я не могу пока говорить, — гневно бросил граф.

— Я читаю это в ваших глазах.

— Может быть.

— А где же вы будете искать свою сестру? — поинтересовался Буттафуоко, до сих пор молчавший.

— Это мне скажет маркиз де Монтелимар, — ответил граф. — Наконец-то я знаю, где он находится. Надеюсь через несколько дней заполучить в свои руки его секретаря. Если бы не это, мой фрегат вряд ли стал бы ждать у мыса Тибурон, подвергаясь опасности быть плененным испанскими галеонами или каравеллами. Что вы об этом скажете, Буттафуоко?

Буканьер одобрительно покачал головой.

— Вы удовлетворены, маркиза? — спросил граф.

— Возможно, но не в такой степени, как я хотела, — ответила прекрасная андалусийка. — Полагаю, что вы оставили Италию и прибыли сюда не только ради поисков сестры.

— Мой отец и его братья стали корсарами ради мести, — глухо ответил граф. — Возможно, и мне придется мстить, но это, сеньора, останется секретом между мною и Богом.

Тем временем буканьер наполнял бокал графа, приговаривая:

— Пейте, сеньор! Агуардьенте усыпляет и подавляет у меня ужасные воспоминания больше, чем вы думаете, а это восхитительное испанское вино успокоит ваши.

И в тот самый момент, когда граф, возможно, убежденный словами таинственного авантюриста, собирался выпить чашу вина, в галерее появился взволнованный негр с посеревшей кожей и вытаращенными фарфоровыми глазами.

— Они здесь, сеньора, — проговорил он, — они пришли.

— Кто? — спросила маркиза, нахмурившись.

— Целая полусотня.

— По какому праву?

— По приказу губернатора Сан-Доминго.

— Этот господин начинает надоедать! — сказала маркиза, поднимаясь. — Друзья, я думаю, было бы неразумно оставаться здесь. Они прервали восхитительный вечер, но я их не виню… Марто, сейчас же позови тех людей, что ужинают на террасе.

— Что вы хотите делать, маркиза? — спросил буканьер.

— Спрятать вас.

— В вашем дворце? Имея на руках приказ губернатора, они перевернут дом сверху донизу.

Сеньора де Монтелимар улыбнулась:

— Позвольте действовать мне, граф.

— Может быть, и здесь у вас есть секретное убежище?

— Я спрячу вас в винных подвалах.

— Хорошее местечко! — обрадовался вошедший в этот момент Мендоса, за которым показался и гасконец.

— Марто, отведи этих господ в самый последний подвал, в тот, что заполнен бочонками. Испанцы туда не доберутся. Я отвечаю за все, граф.

Четверка проследовала за чернокожим слугой, который вооружился несколькими факелами и корзинкой с остатками ужина.

Дойдя до конца обширного двора, Марто открыл маленькую дверцу и заставил гостей спускаться по узкой и влажной лестнице, потом негр повел их по обширным подвалам, заполненным огромными бочками.

— Приятель, — гасконец хлопнул Мендосу по плечу, — здесь можно пить до отвала.

— Так и сделаем! — ответил флибустьер. — Мы попробуем понемножку изо всех этих сосудов. Маркиза, верно, пьет только канарское вино да аликанте.

Они прошли несколько погребов и наконец добрались до последнего, довольно длинного и узкого, также заполненного бочками и бутылями.

— Это рай, — сказал Мендоса, прищелкнув языком, — немножко темноватый, но все-таки рай.

— Проходите, сеньоры, — сказал негр, — потому что вход я должен загородить бочками.

— Надеюсь, ты не похоронишь нас живыми, — пошутил гасконец.

— Не бойтесь, — улыбнулся африканец.