Сын Красного корсара

Испанцы молчали, лихорадочно сжимая в руках оружие. Конечно, жажда боя не угасла в этих мужественных людях, но, пересчитавшись и установив, что потери слишком велики, а сил у них слишком мало, чтобы отвоевать потерянное, они решили сложить оружие.

Капитан галеона, старый моряк с длинной белой бородой, сражавшийся с львиной храбростью в первых рядах, спустился по трапу с бака и в одиночку приблизился к баррикаде, за которой стояли буканьеры с наведенными аркебузами.

— Что вы намерены с нами сделать? — спросил он, гневно посмотрев на графа. — Быть может, бросить в море?

Сеньор ди Вентималья отрицательно покачал головой, а потом, направившись навстречу испанскому капитану со шляпой в руках, ответил:

— Сын Красного корсара, граф ди Вентимилья, сеньор ди Роккабруна и ди Вальпента, привык уважать храбрость поверженных, сеньор.

— Сын Красного корсара! — удивился капитан галеона. — Племянник знаменитого Черного корсара! Благородного человека моему экипажу нечего бояться. Господин граф, я вас приветствую! Что вам угодно?

— Я хочу, чтобы выдали одного человека, находящегося на борту вашего судна и крайне необходимого мне, — ответил сеньор ди Вентимилья.

— Кого именно?

— Секретаря маркиза де Монтелимара.

В толпе послышались какие-то выкрики, потом мужчина лет сорока, среднего роста, с черной бородой и усами, с проницательным взглядом, протолкался среди моряков и быстро спустился по трапу.

— Вы спрашивали обо мне? — спросил он, приближаясь к графу.

— Да, сеньор Баркисимето, — ответил корсар.

— Что вы хотите?

— Чтобы вы перешли на мой фрегат.

— Пленником?

— Возможно, вы считаете, что я напал на галеон из желания ограбить его или перебить весь экипаж?

— А что вы сделаете с другими?

— Они свободны! — ответил сеньор ди Вентимилья.

— Что вы сказали?

— Повторяю: они свободны.

— Значит, вся эта кровавая потасовка устроена только для того, чтобы взять меня в плен? — удивился секретарь маркиза де Монтелимара.

— Именно так.

— Что же вы от меня хотите?

— В данный момент я не могу вам этого сказать. Пойдемте на мой фрегат, а галеон, если он только в состоянии продолжать путь, пусть убирается.

— Вы и грабить нас не будете? — выступил вперед капитан галеона.

Граф посмотрел на него с улыбкой, наслаждаясь его удивлением, потом спросил:

— В какую сумму вы оцениваете богатства, находящиеся на вашем галеоне, капитан?

— В тысячу пятьсот пиастров.

— Золотых слитков у вас, стало быть, нет?

— Ни одного.

— Я выплачу моему экипажу те пиастры, которые они могли бы награбить на вашем судне, — заявил граф.

— А штандарт Испании?

— Да пусть он полощется на бизань-мачте, — ответил граф. — Покамест большой флаг Испании не опустится перед сыном Красного корсара, или лучше сказать, графа ди Вентимилья… Господа, вы свободны! В моих руках остается только секретарь маркиза де Монтелимара!

Старый капитан галеона, еще не отцепивший и не бросивший на палубу шпагу, хотел это сделать, но граф быстрым жестом остановил его и сказал:

— Сохраните ее для других, более счастливых для вас сражений, сеньор. Я не являюсь, как другие флибустьеры, заклятым врагом вашего народа. Мне достаточно своей миссии и ничего больше.

— Что это за миссия?

— Этого секрета я не могу вам доверить. Сеньор Баркисимето, вы хотите пойти со мной? От вашего ответа зависит спасение галеона.

Секретарь маркиза де Монтелимара несколько мгновений поколебался, а потом произнес:

— Прежде чем флаг моей родины снимут с мачты, я отдаю себя в ваши руки. Доверяю свою жизнь вашему честному слову.

Сеньор ди Вентимилья не ответил.

Секретарь сделал несколько шагов вперед.

— Вот он я, сеньор граф, — сказал он.

— На борт, друзья, — раздалось в ответ.

Флибустьеры и буканьеры оставили баррикаду и медленно отправились на борт фрегата, однако из предосторожности они все еще держали испанцев под прицелом своих ружей.

Секретарь маркиза де Монтелимара, бледный, как смерть, последовал за ними. Когда сын Красного корсара увидел, как пленник идет по бушприту и ступает на бак «Молнии», он громко крикнул:

— Убрать абордажные крюки, отвязать паруса!

Маневр был мгновенно выполнен корсарами, остававшимися на верхней палубе фрегата; тем временем канониры, боясь сюрприза со стороны испанцев, застыли в готовности на батареях.

Граф, перепрыгнув на самый верх носовой надстройки, снова снял шляпу и, подняв и опустив шпагу, крикнул своим корсарам:

— Приветствуйте цвета старой Испании! Это вам приказывает племянник Черного и Зеленого корсаров! Салют храбрецам!

Фрегат медленно отходил назад, потому что абордажные крюки уже были убраны, и тогда буканьеры разом разрядили свои аркебузы, выстрелив вверх, к немалому удивлению испанцев, которые все еще стояли, сгрудившись, на баке галеона.

Идальго,[43] происходящие от настоящих андалусийских кабальеро, были удивлены не меньше флибустьеров, этих жестоких людей, которые поклялись полностью разрушить все испанские колонии якобы в отместку за преступления, совершенные в отношении индейцев первыми конкистадорами, и в этом они не ошибались, даже эти идальго стреляли в воздух и кричали:

— Доброго пути сыну Красного корсара!