Сын Лаймы

Тут уж Франц совсем уверенность потерял. Склонялся он уже к мнению о бегстве. Да только выручило его на сей раз коварство женское, изошедшее из уст жены его Эммы.

— Послушай-ка, Франц, — она ему сказала, — раз ты с этим отродьем не смог при помощи воды и огня управиться, то надо нам… его закопать! Из недр земли ведь ещё никто живым-то не выбирался, разве не так?

И поведала она муженьку один хитроумный планец.

Выслушал барон то, что жёнка ему наговорила и опять, значит, душою он воспарил. «Что ж, мысль дельная, — пришёл он к такому умозаключению, обмозговав всесторонне Эммино предложение, — а если и тут не получится у нас ни фига, то тогда уж точно в бега…»

Пригласил он лозоходца местного и поставил ему такую задачу: отыскать не жилу водную под землёю, а наоборот — место совсем безводное.

Такое местечко нашлось невдалеке: на горушке, сразу же за имением. Поручил барон своим крестьянам колодец в том месте копать, а Дундура на подмогу не стал он звать, чтобы тот чего-либо снова не напортачил. И вот копали они, копали, сажён с шесть уже откопали, а воды всё не видать и не видать…

Повелел тогда барон копальщикам идти обедать, а после обеда, против своего обыкновения, дал им отдыху для переваривания съеденного. Дундур тоже конечно откушал вволю и выпил вдобавок кружак молока. А в то молоко Эмма подмешала зелье сонное маково.

— Пошли-ка со мною, — говорит ему барон, — немножко поработаешь…

— О, наконец-то! — радуется молодец, — А то я на твоей муйже чисто лодырем каким сделаюсь!

Приводит его Франц на ту горку безводную, даёт ему в руки лопату и велит вниз быстро спускаться, да начинать покапывать. Вот-вот, говорит, воде уже надлежит появиться…

Ну, Дундур, зевая, по лестнице туда спускается, и только он копнул раза два, как начало его невыносимо просто смаривать. Прилёг он на землю, калачиком свернулся, да и заснул там сном непробудным.

— Ганс, скорее! — кричит барон сынку своему, подельнику, — тащи сюда солому, бездельник!

Приволок Гансик приготовленную заранее тачку с соломой, и они на спящего силача её покидали, чтобы он не проснулся случайно, когда землю на него станут бросать.

— Давай засыпай, — приказал Гансу Франц, едва они лестницу наружу подняли, — а я за работягами побежал!

Кинулся он в имение что было духу, устроил копальщикам энергичную побудку, и погнал их пинками колодезный шурф закапывать. Да ещё и ругался притом нецензурно, что, дескать, из него тут сделали дурня, что колодцы, мол, в таких местах не копают, и что окружающие — негодяи все сплошь и поголовно, а также отпетые подчистую мерзавцы…

Так и похоронил барон Франц силача Дундура заживо!

Ох, и веселье он тут устроил на злых своих радостях! Ох, и закатил он в экстазе пьянку! До самой полуночи подлый барон там кутил, и вусмерть чуть ли сам даже не упился. Под конец у него в глазах стало даже двоиться, и чёртики какие-то зелёные вокруг запрыгали…

И вдруг он видит: двери в гостиную отворяются и на пороге… Дундуров призрак появляется! Был он весь землёю поизмазан, а из одёжи на нём лохмотья лишь жалкие болталися.

— Чур меня, чур! — перекрестил видение Франц, — Изыди, сатана! Сгинь! А-а-а-а-а!..

Волосы у него от ужаса дыбом аж встали, и весь хмель из башки вмиг улетучился. А барчук Ганс опять, значит, в окно сиганул, на те же самые розовые колючки.

— Вы чё, одурели здесь что ли?! — восклицает тут призрак замогильным голосом, — Это же я, Дундур! Я ведь живой! Спал просто я под землёю…

Франц ничего ему не отвечал, онемел он и в кресло мешком осел. А Дундур к столу прошествовал, схватил кувшин с квасом и осушил его до последней капельки.

А потом к барону он поворачивается и говорит довольно:

— Слушай, а под землёю спать-то привольно! Тишина там прямо страшная, и никто, понимаешь, тебе не мешает. Не желаешь ли тоже попробовать, господин барон? Если захочешь, то я всё устрою…

Усмехнулся он, на заколодевшего злодея глянул да и пошёл себе в камору досыпать.

Понял тут Франц окончательно, что одна у него осталась дорога — бежать! «Если я этого не сделаю, — втемяшил он в голову себе идею, — то непременно скончаюся от разрыва сердца!»

И вот дня через два закончили они тайные приготовления для бегства из имения: запихали всё имущество ценное в тюки и баулы, и погрузили скрытным порядком всё барахлишко это в большую отдельную карету. А ранним утречком, когда и петухи ещё не пели, уселись Франц, Ганс и Эмма в другую карету и выехали тихохонько за пределы имения.

Тут барон кучерам своим командует: «Скачите сейчас во весь опор, канальи! Чем далее я буду от сего места, тем легче у меня будет на сердце!»

И вот ехали они этак, ехали, полдня уже проехали, и захотели наконец пообедать. Останавливают они обе кареты, Эмма достаёт колбасу там, шнапс, курицу… А Франц раскрывает один из баулов, чтобы достать оттуда посуду. Глянул он внутрь баула — и чуть было не дал там дуба! Внутри же Дундур проклятый спал, оказывается!

Высунулся он оттуда, зевнул сладко, с хрустом потянулся и спрашивает Франца весело:

— Что, господин барон — уже приехали? Никак и вправду уже Германия?..