Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой

– Выше тебя, Джудит? – повторила она с гордостью. – Да в чем же Зверобой может быть выше тебя? Он даже не умеет читать, а с нашей матерью не могла сравниться ни одна женщина в здешних местах. Я думаю, он не только не считает себя выше тебя, но даже вряд ли выше меня. Ты красива, а он урод…

– Нет, он не урод, Хетти, – перебила Джудит, – у него только очень простое лицо. Однако на этом лице такое честное выражение, которое гораздо лучше всякой красоты. По-моему, Зверобой красивей, чем Гарри Непоседа.

– Джудит Хаттер, ты пугаешь меня! Непоседа самый красивый человек в мире. Он даже красивей тебя, потому что, как ты знаешь, красота мужчины всегда более ценна, чем красота женщины.

Это невинное проявление сердечной склонности не понравилось старшей сестре.

– Теперь, Хетти, ты начинаешь говорить глупости, и давай лучше об этом не толковать. Непоседа вовсе не самый красивый человек на свете, немало найдется мужчин и получше него. И в гарнизоне форта… – на этом слове Джудит запнулась, – в нашем гарнизоне есть офицеры гораздо более красивые, чем он. Но почему ты считаешь, что я не ровня Зверобою? Скажи мне об этом. Мне неприятно слушать, как ты восторгаешься Гарри Непоседой: у него нет ни чувств, ни воспитанности, ни совести. Ты слишком хороша для него, и следовало бы сказать ему это при случае.

– Я? Джудит, что с тобой? Ведь я совсем некрасивая, да к тому же и слабоумная.

– Ты добрая, Хетти, а это гораздо больше того, что можно сказать о Гарри Марче. У него смазливая физиономия и статная фигура, но у него нет сердца… Однако довольно об этом. Скажи лучше, в чем я могу сравниться со Зверобоем?

– Странно, что ты об этом спрашиваешь меня, Джудит! Подумай сама хорошенько и увидишь, что ты гораздо выше него. Ты умеешь читать, а он не умеет. Ты говоришь прекрасно, а он даже хуже Генри Марча. Ведь ты, разумеется, заметила, что Гарри произносит слова очень неправильно?

– Как не заметить! Генри Марч неотесан и груб во всех отношениях. Но ты, кажется, мне льстишь, сестрица, если уверяешь, что меня по всей справедливости можно сравнить со Зверобоем. Правда, я недурна собой и получила порядочное воспитание, но его беспримерная правдивость, по моему мнению, создает огромную разницу между нами! Ну ладно! Оставим этот вопрос и подумаем о способах выручить Зверобоя из рук гуронов. Большой сундук теперь в ковчеге, и, вероятно, там найдутся слоны, которые соблазнят этих дикарей. Впрочем, безделкой едва ли выкупишь свободу такого человека, как Зверобой. К тому же я крайне сомневаюсь, что батюшка и Генри Марч дадут на это свое согласие.

– Почему же нет? Зверобой и Гарри друзья между собой, а ведь известно, что приятели всегда помогают друг другу.

– Как же ты мало знаешь людей, бедная Хетти! Мнимые друзья бывают иной раз страшнее всякого врага, особенно для женщин! Завтра ты поутру опять воротишься в лагерь и узнаешь подробнее, что можно для него сделать. Пока живет на свете Джудит Хаттер, Зверобоя не станут мучить!

Беседа их стала бессвязной, но они продолжали разговаривать, пока старшая сестра не выведала у младшей все, что та успела запомнить. Когда Джудит наконец удовлетворила свое любопытство (впрочем, это не совсем подходящее слово, ибо любопытство ее казалось совершенно ненасытным и не могло быть полностью удовлетворено), когда она уже была не в силах придумать новые вопросы, пирога направилась к барже. Непроницаемая темнота ночи и черные тени, падавшие на воду от холмов и лесистого берега, очень затрудняли розыски судна. Джудит умело правила пирогой из древесной коры, она была настолько легка, что для управления ею требовалось скорее искусство, чем сила. Закончив разговор с Хетти и решив, что пора возвращаться, она налегла на весла. Но ковчега нигде не было видно. Несколько раз сестрам мерещилось, будто он вырисовывается во мраке, словно низкая черная скала, но всякий раз оказывалось, что это был лишь обман зрения. Так в бесплодных поисках прошло полчаса, пока наконец девушки не пришли к весьма неприятному выводу, что ковчег покинул свою стоянку.

Попав в такое положение, большинство молодых женщин так испугались бы, что думали бы только о собственном спасении. Но Джудит нисколько не растерялась, а Хетти тревожил лишь вопрос о том, что побудило отца переменить стоянку.

– Я не думаю, – отвечала Хетти, – чтобы Чингачгук и Уа-та-Уа могли скоро заснуть после такой продолжительной разлуки. Им есть о чем поговорить.

– Разумеется, но ведь мысли Чингачгука теперь далеки от всяких военных действий, и его, пожалуй, всего легче застигнуть врасплох. Но, во всяком случае, мы могли бы здесь услышать шум: крик и ругательства Гарри Непоседы в эту тихую ночь, без сомнения, раздавались бы по всему озеру.

– Да, сестрица, Генри Марч слишком резок в своих словах, – кротко заметила Хетти.

– Не в этом теперь дело, моя милая! Ирокезы не могли произвести нападения безо всякого шума, и прошел только час, как я оставила ковчег. Малейший звук мог бы достичь моих ушей. Что же заставило отца оставить нас на произвол судьбы?