Сын повелителя сирот

– Ты ведь не поддавалась мне, правда? – улыбнулся он.

– Будьте уверены, я беспощадна, – произнесла она.

– Узнаю свою Сан Мун.

Он смахнул остатки слез с ее лица.

– Сочини песню об отъезде нашей Чемпионки по гребле. Пусть она покинет нас под звуки этой песни. Надень для меня этот красный чосонот, ладно? Обещай мне, что ты его наденешь. Просто примерь, примерь его, и завтра мы отправим американку в то заброшенное место, которое ее породило.

Сан Мун опустила глаза, затем медленно кивнула.

Великий Руководитель медленно кивнул в ответ.

– Да, – сказал он мягко.

Он поднял палец, и к ним тотчас подъехал сам товарищ Бук верхом на автопогрузчике. По его лицу текли капли пота. Не смотрите на него, граждане! Не позволяйте его предательской улыбке вас очаровать.

– Для того чтобы не пострадала благопристойность Сан Мун, – произнес Великий Руководитель, – нужно организовать в аэропорту комнату для переодевания… гримерку.

Товарищ Бук глубоко вздохнул.

– Мы подготовим все самое лучшее, – заверил он.

Великий Руководитель взял Сан Мун под руку и повел ее туда, где сияли огни и звучала музыка.

– Идем, – сказал он. – Я покажу тебе последний фильм. Визит американцев заставил меня вспомнить о ковбоях и правосудии на границе. Поэтому я придумал сценарий вестерна. Ты будешь играть страдалицу-жену техасского пастуха, которого эксплуатируют землевладельцы-капиталисты. Когда коррумпированный шериф обвиняет пастуха в краже…

Сан Мун остановила его.

– Обещайте мне, что с ним не произойдет ничего плохого, – попросила она.

– С кем? С пастухом?

– Нет, с моим мужем. Кем бы он ни был, у него доброе сердце.

– Никто в мире не сможет сдержать подобного обещания, – ответил ей Великий Руководитель.

Командир Га курил на балконе и смотрел вприщур на дорогу, надеясь заметить хоть какие-то признаки машины, на которой приедет Сан Мун. Услышав далекий лай со стороны зоопарка, он вспомнил ту собаку на пляже, которая много лет назад стояла в волнах прибоя, словно часовой, в ожидании того, кто больше никогда не вернется. Есть на свете люди, которые просто появляются в твоей жизни и забирают у тебя все. В этом жена товарища Бука была права. Но Командиру Га вовсе не нравилось быть одним из них. Он был и тем, кто сам что-то забирал, и тем, у кого забирали. А еще тем, кто оставался позади. В будущем ему предстояло выяснить, каково это – играть все три роли одновременно.

Он затушил сигарету. На перилах балкона лежали семена сельдерея из силка, которым мальчик ловил птиц. Га катал семена пальцем, глядя на черный город, под которым мысленно различал лабиринт ярко освещенных бункеров, где, несомненно, и находилась Сан Мун. Кто придумал это место? Кому пришла в голову идея его создания? Насколько же нелепым и смешным показалось жене товарища Бука искусство лоскутного шитья! Из какой ткани, с каким рисунком можно сшить историю жизни в этом месте? Единственное, что он мог сказать о настоящем Командире Га, поносив его одежду и поспав в его кровати, это то, что только такое место могло сформировать подобного человека. В Северной Корее ты не рождался, тебя создавали, поэтому сегодня ночью такой создатель был занят работой. Дорожка из семян на перилах балкона вела к целой горке. Га медленно протянул к ней руку.

– Откуда взялось это спокойствие на лице жены товарища Бука? – думал он. Откуда она знала, чтó ей предстоит? Внезапно прутик силка дернулся, камень упал, веревка натянулась, и петля вокруг пальца Га затянулась.

Он осмотрел дом, пытаясь что-то найти, хотя и сам не знал, чтó именно и с какой целью. Он ознакомился с коллекцией рисовых вин Командира Га, повертев в руках каждую бутылку. Зажег свечу, встал с ней на стул и ощупал несколько пистолетов в верхнем шкафчике. В туннеле он пробежался глазами по всем DVD-дискам, стараясь найти фильм, в котором рассказывалось бы о такой же, как у него, ситуации, но, похоже, американцы не снимали подобных картин. Он изучил обложки дисков и почитал описания фильмов, но где найти фильм, в котором вместо начала была бы затянутая середина и нескончаемый финал? От чтения английского текста у него разболелись глаза, а затем и он сам начал думать по-английски, переключившись на мысли о завтрашнем дне. И вдруг впервые за долгое время он почувствовал леденящий страх. Английские слова будут звучать в его голове до тех пор, пока он не услышит голос Сан Мун.

Когда машина с ней, наконец, приехала, он, распластавшись, лежал на кровати и старался успокоиться, слушая четкое, ровное дыхание крепко спящих детей. Он прислушивался к тому, как она, войдя в темный дом, налила себе стакан воды на кухне. Когда она открыла дверь спальни, он нащупал рукой коробок и вытащил спичку.

– Не надо, – попросила она.

Он испугался, думая, что ее избили или как-то поранили, и она пытается скрыть от него какие-то следы на своем теле.

– С тобой все в порядке?

– Все нормально, – ответила она.