Сын Сэма. История самого опасного серийного убийцы Америки

Без общества человек очень быстро перестает быть человеком. История Робинзона Крузо – прекрасная выдумка, но даже там появился Пятница[7]. Нью-Йорк, как и любой другой мегаполис, – пристанище одиноких людей и рассадник психических болезней, порожденных одиночеством. В условиях постоянной ментальной перегрузки люди учатся ограждать себя от лишних социальных контактов. Никто не интересуется тем, кто живет в соседнем доме, сразу же забывают своих одноклассников или коллег. Эти контакты не нужны в большом городе, так как каждый человек здесь и без того вынужден ежедневно общаться с огромным количеством людей. По крайней мере, люди очень любят врать себе подобным образом, вот только мозг не всегда готов в это поверить.

Оказавшись в новом городе или переехав от родителей, человек тут же начинает обрастать новыми контактами. Так проявляется работа инстинкта самосохранения. Мозг хочет воссоздать привычную обстановку, восполнить неожиданно образовавшийся дефицит общения. Проходит время, и контакты сходят на нет, а человек оказывается один на один с самим собой. Так случилось с Дэвидом. Пара фраз на работе или разговор с продавцом не могут считаться общением, а без новой информации мозг начинает испытывать недостаток стимулов для производства дофамина, серотонина и других гормонов. Человек начинает проваливаться в черную яму депрессии, а мозг принимается судорожно выдумывать стимулы. В самых обычных фразах человек ищет подтекст, начинается бесконтрольное поглощение информационного шума и выдумывание историй. Если бы Робинзону Крузо не встретился Пятница, чтобы остаться человеком, ему бы пришлось его выдумать. Дэвид Берковиц выдумал Сэма.

11. Иллюзия семьи

1975–1976 гг.

Дэвид написал заявление на отпуск за свой счет с открытой датой возвращения на службу. Он надеялся, что ему в тот же вечер начнут звонить и просить вернуться, но телефон молчал. Дэвид даже несколько раз переписывал сообщение на автоответчике, желая показаться начальству крайне занятым человеком, но этого не потребовалось. Никто из коллег даже не задумался над тем, куда пропал ночной сторож. Оказалось, что никому до него не было никакого дела. Его даже не замечали.

Дэвид запер дверь своих апартаментов на ключ и стал ждать звонка. Телефон молчал, но звуки от соседей продолжали сводить с ума. Ему хотелось пройтись прогуляться, но это значило бы, что нужно будет тратить деньги, а их у него практически не было. Да и телефон мог зазвонить в любую минуту.

Так продолжалось день за днем. Раз в несколько дней ему звонили Нат и Розалин, но разговоры с ними требовали слишком много моральных сил. Приходилось врать или увиливать от прямых ответов. В этот момент Дэвиду начинало казаться, что соседи в доме напротив наблюдают за ним и смеются, и он сворачивал разговор.

Спустя где-то неделю он все же вышел из дома. Запасы продуктов подходили к концу, да и не нужно будет тратить много денег на бензин, если просто прогуляться до небольшой продуктовой лавки на углу дома. Впервые за семь дней он вышел из своих апартаментов. Прямо возле дома он наткнулся на соседа с собакой. Мужчина с ним поздоровался, но Дэвид буквально оглох от лая собаки.

– Держи свою собаку в клетке, – бросил Дэвид и надел на голову капюшон. На улице он почувствовал на себе силу ментальной перегрузки. Казалось, что все вокруг за ним наблюдают, все вокруг только и говорят:

– Он из тех, кто потом работает охранниками…

Все вокруг о чем-то говорили, но Дэвиду казалось, что все они говорят только о нем. Это были неприятные слова. В магазине из-за яркого электрического света это состояние только усилилось. Он побросал в корзину кое-какие продукты, которые обычно покупают подростки: чипсы, газировка, снеки и тому подобные вещи, которые не нужно готовить.

К себе в апартаменты он вернулся с острой ненавистью к враждебному миру за пределами его апартаментов. Он сполз по стене и уселся прямо на полу, отложив в сторону бумажный пакет с продуктами. В этот момент раздался оглушительный шум поднимающегося строительного крана. Дэвид вскочил и подбежал к окну, отодвинул край одеяла, которое до сих пор служило ему занавеской, и увидел, что по соседству началось то ли строительство нового дома, то ли реконструкция старого.