Сын Сэма. История самого опасного серийного убийцы Америки

Крэйг Грассман рассказал обо всем, что произошло. Он был страшно зол на то, что полиция проигнорировала его заявление, но горел желанием сделать все возможное, чтобы Дэвид Берковиц больше никогда не появлялся в Йонкерсе. Медбрат с готовностью показал полицейским машину Берковица и стал рассказывать все, что ему было известно о соседе сверху.

– Он сейчас дома? – спросил вдруг Джон Фалотико, разглядывая содержимое салона машины Дэвида.

– Дверь он не открывает, но я с утра слышал его шаги. Прямо сейчас можно к нему подняться и посмотреть, если хотите… – Крэйг указал на пожарные лестницы. Фалотико покачал головой, поблагодарил молодого человека и попросил его подняться к себе. Когда Крэйг ушел, Джон подвел напарника к машине и указал на пассажирское сиденье рядом с водителем. На нем сейчас лежал массивный револьвер, напоминающий тот, что был у Сына Сэма. Ордер все еще никто не выдал, но в участке сказали, что к вечеру он обязательно будет, но сейчас все были так заняты подготовкой к беспорядкам, что верить этому обещанию было глупо.

– Он выходит, – как можно тише сказал высунувшийся на пожарную лестницу Крэйг Грассман. Офицеры полиции кивнули и разошлись на разные стороны улицы. Дэвид, как и всегда, сбежал по лестнице, выдохнул и спокойно вышел из дома к машине. Как только он захлопнул дверь машины и открыл окно, чтобы в раскаленном от жары салоне появилось хоть немного воздуха, на него направили пистолет.

– Дэвид Берковиц? Вы арестованы, – сказал Джон Фалотико. Дэвид скосил глаза в сторону лежащего рядом револьвера и заметил еще одного полицейского.

– Я не Дэвид Берковиц. – ответил Дэвид.

Офицер Фалотико переглянулся с напарником, он явно не ожидал такого ответа.

– В таком случае представьтесь.

Дэвид откинулся на спинку сиденья, улыбнулся и совершенно спокойным тоном сказал:

– Ты знаешь, кто я. Я Сын Сэма.

* * *

Психиатрическая больница округа Кингс, 1978 г.

– Почему вы не убили Сэма Карра? – поинтересовался Дэвид Абрахамсон на одной из последних встреч с Дэвидом Берковицем.

– Странный вопрос. Я пытался договориться с демонами, чтобы не убивать людей, почему вы сейчас это спрашиваете?

– Да, но ведь Сэм Карр – не человек, верно? Он же демон.

– Вы сейчас издеваетесь?

– Вы же были во власти демонов, когда пришли убить лабрадора Сэма Карра, верно?

– Лучше убить собаку, чем человека.

– Демона, вы имеете в виду? Насколько я помню, Сэм Карр выбежал, услышав выстрелы, и вы могли беспрепятственно убить двух демонов вместо одного.

– К чему вообще эти вопросы? Мне сложно объяснить сейчас свои действия, я был не в себе и не вполне контролировал себя в тот момент. Вы действительно сейчас пытаетесь объяснить поведение человека в психозе логически?

– Я просто никогда не наблюдал такого интересного, сложного и лаконичного психоза, чисто профессиональное любопытство.

Дэвид Берковиц сейчас заметно нервничал. Впервые за все время он стал ерзать на стуле. Сам того не заметив, он съехал на самый край сиденья. Его ноздри нервно раздувались, глаза бегали, а дыхание было таким ровным, что было видно, как он его пытается контролировать.

Галлюцинации и бред – сложные и довольно редкие симптомы, которые стали занимать умы врачей задолго до того, как психиатрию признали областью научного знания. История знает немало случаев, когда человека с очевидными признаками галлюцинаций или бреда признавали ясновидящим, пророком или святым. Иногда это были мошенники, иногда люди искренне верили в то, во что им хотелось поверить, а иногда это действительно были галлюцинации. Вот только в последнем случае человек всегда страдал от своих симптомов. Собственно говоря, именно этим галлюцинации и отличаются от фантазий. Болезнь начинается только в тот момент, когда начинает наносить существенный вред человеку, портить качество его жизни.

Единственным случаем, когда сложные галлюцинации являются хорошим симптомом, можно назвать делирий – измененное состояние сознания, часто встречающееся при крайнем психическом и физическом истощении. Часто его можно наблюдать у людей с алкогольной зависимостью и при очень тяжелом течении болезни. Обычно такого рода галлюцинации представляют собой множественные повторяющиеся образы: полчища крыс, пауков или других насекомых. Такие галлюцинации – крайне тревожный знак, но значительно хуже, если при отсутствии лечения галлюцинации начинают вдруг таять и уменьшаться в размере. Иногда это свидетельствует о нормализации состояния, но чаще – о приближении агонии. Так, очень часто человек за несколько секунд до смерти говорит о том, что ему мерещится паутинка. Это значит, что мозг уже не способен родить сложные образы, но простой защитный образ паутинки все еще доступен сознанию.