Сын славного города

Они шли медленно, прямо по центру улицы. Пираи обомлел от ужаса, едва глянув на них. Всклокоченные, лица злобые у всех, одёжа какая попало. Кто в обносках, кто в грязь только и одет, а кто и в доспехах, да таких, что смотреть больно – наплечник из металла, рваный панцирь из кожи, наголенник один, а на второй ноге, акромя густых волос и нет ничего.

-Ну что? – Сказал один из них, когда дошли они до дома его. Тут только Пираи и понял, что он один на улице остался, попрятались все, а он не догадался.

В ужасе он поднял глаза и увидел это грязное тяжёлое лицо, со злой улыбкой Барговой и гнилыми чёрными зубами. Говоривший с ним – то не господарь, то не добрый селянин, то Зло само, то люди дикие, что магией Чёрного Ганга отравлены навсегда. Бандиты то, из лесов колдовских.

-П-п-пощадите… - Пискнул Пираи, неожиданно обмочившись – это было умным ходом.

Расхохотались разбойники, и убивать не стали. Пнул его командир их, но не сильно, в грудь пяткой грязной, да и всё. Кулак вот ещё занёс, но тут!

Услышала Прива – молитвы их о господарях услышала Милостивая Богиня.

Но он понял то, лишь спустя несколько минут.

-Эй. – Крикнул кто-то, и обернулись разбойники. Пираи видел их лица в профиль, с земли, сквозь свои коленки, которыми закрывался, от этого ужаса воплоти – к смерти готовился он лютой, ведь не спасёт их никто. Господаря нет, младшие господари померли все, кто теперь спасёт?

Лица бандитов полнились изумлением – Гримтек в своём доспехе, наверняка, украденном у какого-нибудь доброго и мудрого господаря, стоял он перед домом своим, с мечом в руке.

-Не понял. – Хмурясь зло прошипел командир бандитов, коих было просто тьма – аж восемь человек! Вот был бы господарь с ними – одним движением длани всех бы и победил. А что этот Гримтек, Баргом проклятый, волосня Баргова ему в рот, может тут сделать? Вот что? Червь ведь навозный, как и все они. А господаря нету теперь, прокляты они теперь и смерть лютая их ждёт…

-Ты ж сказал, подохли все господари. Чё это такое? – Прошипел кто-то.

-Да подохли! Сам видел – в Тобу их правитель Логан как курей резал, клянусь!

-Сдаётся мне, врёшь ты. Это вот что такое, Баргово копыто мне в зад?!

-Я там был сам, с войском его. Видел, как всё было. – Рычит разбойников командир в ответ. – Подожди-ка. – Он вдруг удивлённо брови вскинул и, хлопнув себя по коленке, воскликнул. – Да я ж и его там видел! Этот из крестьян – он на улицах дрался!

-Хм. – Ответил бандит и, наклонив голову, смотрит он на самозваного господаря.

-Уходите. – Говорит Гримтек.

-Ты один. – Отвечает ему командир бандитский. – Убьём мы тебя. Так что давай так, возьмём что хотим, но никого не убьём. И всё на этом. Пойдёт?

-Нет, не пойдёт. Вы вернётесь – вы каждый раз возвращаетесь.

-Дело твоё. – Пожал плечами командир бандитов, а тот, что только в грязь одетый, хищно оскалился и со смехом снял с плеча лук. Только вот применить не успел – стрела воткнулась ему в спину, точно меж лопаток.

Бандиты, с рыком и шипением, обнажили оружие, но меж домами, впереди и позади них, уже были те, кто вернулся в село с войны. Немного их было, но с оружием все, да с луками трое.

Пираи взвыл от ужаса и сжался у стены – глупый Гримтек! Теперь ведь бандиты лютовать будут, всем ведь плохо будет, ведь не просили они ничего особого, ведь можно было дать им, что просят и ушли бы, а теперь…

Когда крики и звон стали стихли, на улице лежали мертвецы. Только глава бандитов жив ещё был – елозил в пыли, с рваной раной на груди.

Гримтек стоял над ним, поднимая меч. Медленно, в свете солнца, он опускал клинок, а бандитский командир кричал от боли. И на губах Гримтека появилась улыбка, и смеялся он – но не так, как Баргом отравленные смеются. Пирайи видел, всё видел – крылы самой Привы распустились в тот момент за спиною Гримтека.

Он пал ниц и плакал от счастья, неразборчиво благодаря Гримтека и прочих – тех, что остались живы в этом бою. Теперь он понял, все поняли. Не Барга то происки, вовсе нет – то Привы разуменье и судеб плетенье. Не злится она на них, не забрала она господарей, нет.

Гримтек и те, кто вернулись – вот они, новые, угодные Приве, господари!

С удвоенной силой стали они повинности испрашивать у господарей, что не самозванцами оказались, а Привы посланниками истинными! И к ним они шли по всем делам, что к господарю раньше ходили и больше не злились и не переживали – даже если господари отмахивались или молчали на них грозно, всё равно рады были они. Вот почему Приве не носили они жертв-то, подношений! Потому как сама Прива их прислала, с нею связь духовная у них – вот оно чё! А они сразу и не поняли. Ну так, оно и понятно – куды уж навозным червям, такое понимать.

Но Прива милостива и знак им показала – то бандиты те окаянные и были, знаком-то тем.

И зажили они довольные и радостные.