Сын Слэппи

Дедушка Уитмен рослый, грузный мужчина с широченными плечами и солидным животом. У него волнистая седая шевелюра и синие глаза. Одет он всегда в джинсовый комбинезон с нагрудником на несколько размеров больше, чем нужно поверх красной футболки.

Рэйчел попятилась из его объятий. Она показала рукой на болванчика на ступеньке.

— Ты и другие сюрпризы нам припас?

Синие глаза деда засияли. Не успел он ответить, как на крыльцо вышел другой мужчина. Он, как обычно, был одет во все черное — черный костюм поверх черной рубашки. На бледной его лысине играли отблески догорающей вечерней зари, отчего казалось, будто она светится как лампочка.

— Эдгар! Вот и ты, — воскликнул дедушка Уитмен. Он повернулся к нам. — Вы же не забыли Эдгара, нет?

— Нет, конечно, — сказал я. — Привет, Эдгар.

Он церемонно кивнул. Его темные глаза холодно изучали нас с сестрой.

— И снова здравствуйте, — прошептал он.

Эдгар неразговорчив. А если и разговаривает, то исключительно шепотом.

Он заботится о доме и о дедушке Уитмене. «Эдгар большой чудак, — говаривает дедушка. — Но в один прекрасный день вы поймете… что он еще больший чудак!»

Одна из типичных дедовых шуток. Думаю, мама унаследовала свое своеобразное чувство юмора от него.

Эдгар отнес наши чемоданы в дом. К тому времени уже совсем стемнело. Прохладный ветерок колыхал листвой.

— Я хочу показать вам мое новейшее приобретение, — сказал дедушка Уитмен. Он махнул рукой в сторону просторного гаража за домом. В гараже хватило бы места на четыре машины. Однако дедушка Уитмен наполняет его бесконечными коробками со своими коллекциями.

Он скрылся в гараже. Рэйчел повернулась ко мне.

— У меня от этого болванчика мурашки по коже, — прошептала она. — Терпеть не могу эти штуковины. Ой-ей… Что это он несет?

На вид это была обыкновенная свернутая веревка. Но когда дед подошел поближе, я увидел завязанную петлю на конце.

— Это же удавка! — вскричал я. — Дедушка, ты что задумал?

Его глаза сузились. Выражение лица вдруг сделалось суровым и злым.

— Щас увидите, — произнес он. — Щас увидите.

Рэйчел сделала шаг назад. Ее взгляд был прикован к толстому узлу на петле.

Дедушка Уитмен расхохотался.

— Да я просто шучу. — Он помахал веревкой. — На самом деле, это очень ценная удавка. Вот почему я приобрел ее для своей коллекции удавок.

— Коллекция удавок? — Рэйчел недоверчиво покачала головой.

Протянув руку, я пощупал веревку.

— А почему она ценная?

Дедушка Уитмен провел по веревке рукой.

— На этой веревке был повешен Большой Барни Брендивайн, преступник, в Ларамье, в 1836 году, — пояснил он. — Я пытался купить эту удавку годами.

— С чего ради? — сказала Рэйчел. — Это гадко.

Я снова пощупал веревку.

— Ух ты. Можешь себе представить? Кто-то в самом деле был повешен на этой веревке.

— Фу, — скорчила рожу Рэйчел. — Это кошмар. На этой веревке кто-то болтался? И думать не желаю. Уберите ее.

Дедушка Уитмен похлопал меня по плечу.

— Джексон все понимает. Это не просто кусок веревки. Это кусок американской истории.

С этими словами он повернулся и унес веревку обратно в гараж.

Рэйчел от души ткнула меня кулаком под ребра.

— Джексон все понимает… Джексон все понимает… — передразнила она дедушку Уитмена. — Джексон идеальный. Джексон все понимает.

Она попыталась ткнуть меня еще разок, но я отскочил.

— Прекрати, Рэйчел.

— Эта веревка была омерзительна. Но ты же обязан был прикинуться, будто тебе интересно.

— А мне интересно, — возразил я.

Тут к нам пружинистым шагом снова подошел дедушка Уитмен.

— О чем толкуем?

— Об удавке, — сказал я.

Он пригладил рукой седые волосы.

— Если эта веревка показалась вам жуткой, идемте со мной, — проговорил он и направился к дому. — Я покажу вам самое ужасающее создание во всем доме.

7

Отворив парадную дверь, он широким жестом пригласил нас войти. Прихожая была размером чуть ли не с весь наш дом. Стены увешаны портретами старомодно одетых людей. Огромная хрустальная люстра свисала на толстой цепи с высокого потолка.

Я принюхался.

— Шоколадом пахнет…

— Наверное, Эдгар торт печет, — сказал дедушка Уитмен. — В честь вашего приезда.

Я заглянул в темную гостиную. Какие-то маленькие лиловые создания плавали в высоченном стеклянном аквариуме.

— Это мои медузы, — пояснил дедушка Уитмен. — Можете посмотреть их потом.

— А они ядовитые? — спросила Рэйчел.

— Возможно, — отозвался дед. — Прошу за мной.

Он подвел нас к широкой деревянной лестнице. Ковер на ступеньках изрядно поистрепался и местами был порван. Ступеньки скрипели и стонали, когда дедушка Уитмен вел нас на второй этаж.

Мы последовали за ним по длинному, слабо освещенному коридору. Прошли мимо комнаты, набитой старыми радиоприемниками. В другой комнате было полно моделей поездов, установленных на макете маленького городка.

В конце коридора мы остановились. Дедушка Уитмен открыл дверь.

— Смелее. Взгляните, — сказал он.

Мы с Рэйчел шагнули в дверной проем и заглянули в комнату.

Дедушка включил свет — и мы ахнули.

Десятки безобразных, ухмыляющихся лиц смотрели прямо на нас.

— Ух ты, — пробормотал я. — Глазам не верю. Сколько болванчиков!

Комната была битком набита чревовещательскими болванчиками.