Сын цирка

Только пожилой стюард повесил трубку, как в клуб «Дакворт» позвонил доктор Дарувалла, чтобы сделать заказ. Их будет четверо на ланче, предупредил он мистера Сетну, и он надеется, что еще никто не занял его любимый столик в Дамском саду. Свободных мест было много, однако мистер Сетна не одобрял сам факт, что столик для ланча заказывается утром того же дня, – разве заслуживают доверия столь скоропалительные планы.

– Вам повезло. У меня только что сняли один заказ, – сказал стюард доктору.

– Могу я заказать столик на полдень? – спросил Фаррух.

– Лучше бы на час дня, – предложил мистер Сетна, который также не одобрял намерения доктора пораньше приступить к ланчу. По теории мистера Сетны, ранний ланч и способствовал тому, что доктор набрал лишний вес. А маленьким мужчинам весьма неблаговидно набирать лишний вес.

Едва доктор Дарувалла повесил трубку, как ему перезвонил доктор Тата. Фаррух сразу же вспомнил, о чем он хотел спросить Тату-Два.

– Вы помните Рахула Рая и его тетушку Промилу? – спросил Фаррух.

– Кто их не помнит! – ответил Тата-Два.

– У меня вопрос чисто профессиональный, – сказал доктор Дарувалла. – Полагаю, ваш отец осматривал Рахула, когда тому было двенадцать или тринадцать лет. Это было в тысяча девятьсот сорок девятом году. Мой отец осматривал Рахула, когда мальчику было лет восемь, может, десять. Это была просьба его тетушки Промилы – ее волновало, что у него на теле нет волос. Мой отец сказал, что у него все нормально, но я знаю, что Промила повезла Рахула к вашему отцу. Мне интересно, по какой причине, – якобы из-за отсутствия волос?

– Зачем вообще идти на прием к вашему отцу или к моему из-за отсутствия волос? – спросил доктор Тата.

– Хороший вопрос, – сказал Фаррух. – Думаю, в действительности ее заботила половая принадлежность Рахула. Допускаю, что речь шла о возможности изменения пола.

– Мой отец не занимался изменением пола! – сказал Тата-Два. – Он был гинекологом и акушером.

– Я знаю, кем он был, – сказал доктор Дарувалла. – Но может, его просили установить диагноз… Я говорю о репродуктивных органах Рахула. Может, там было что-то не так, отчего и возникла мысль об изменении пола – по крайней мере, в голове мальчика или его тетки. У вас сохранились медицинские записи отца? Я храню записи моего.

– Разумеется, я храню их! – воскликнул доктор Тата. – Мистер Сабхаш положит их мне на стол через две минуты. Через пять я вам перезвоню.

Итак, если сам Тата-Два назвал своего медицинского секретаря «мистер», то, может быть, как и Ранджит, Сабхаш издавна являлся медицинским секретарем в этой семье. Судя по голосу в телефонной трубке, мистеру Сабхашу шел восьмой десяток!

Спустя десять минут от доктора Таты так и не было звонка, и Фаррух предположил, что, должно быть, в записях Таты-Два царит хаос; судя по всему, медицинская запись о Рахуле отнюдь не под рукой у мистера Сабхаша, или, возможно, доктор Тата надолго задумался над диагнозом, поставленным Рахулу? Тем не менее Фаррух сказал Ранджиту, что не будет принимать никаких звонков, кроме как от доктора Таты.

У доктора Даруваллы была назначена одна встреча в офисе, помимо долгожданного ланча в клубе «Дакворт», и он сказал Ранджиту, чтобы тот отменил ее. Доктор Десаи, приехавший из Лондона, находился сейчас в городе; в свободное от собственной хирургической практики время доктор Десаи занимался конструированием искусственных суставов. Он был повернут на одной теме – замена суставов была единственным предметом его разговоров. Джулия с трудом переносила эти беседы, когда доктору Дарувалле случалось пригласить доктора Десаи в клуб «Дакворт». Легче было иметь дело с Десаи в офисе. «Следует ли фиксировать имплантат к скелету костным цементом, или же лучше использовать метод биологической фиксации?» Так обычно начинал разговор Десаи, вместо того чтобы спросить: «Как ваша жена, как дети?» Для доктора Даруваллы отменить встречу в офисе с доктором Десаи было равносильно тому, чтобы признаться в отсутствии интереса к избранной области ортопедии; но все мысли доктора были теперь обращены к новому сценарию – ему хотелось творить.

Поэтому в настоящем Фаррух сидел за своим столом с противоположной стороны, чтобы не отвлекаться на обычную картину – больничный дворик для детей-инвалидов, где несколько его пациентов занимались лечебной физкультурой после операции, а это доктору трудно было игнорировать. Но доктора Даруваллу больше обольщал выдуманный мир, чем тот, с которым он был связан обстоятельствами своей жизни.