Сын цирка

Фарруху трудно было представить себе человека, особенно женщину, затаившего какую-то личную обиду на старого доктора. Потом он подумал о глубоко личной ненависти, которую, должно быть, питал к Инспектору Дхару убийца мистера Лала. («БУДУТ НОВЫЕ УБИЙСТВА ЧЛЕНОВ КЛУБА, ЕСЛИ ДХАР ОСТАНЕТСЯ ЕГО ЧЛЕНОМ».) И в голову доктору Дарувалле пришло, что, возможно, все они поспешили, предполагая, что это киногерой Дхара является причиной столь яростного гнева. Не вляпался ли дорогой мальчик доктора Даруваллы – его любимый Джон Д. – в какую-нибудь темную историю? Может, это какие-то личные отношения вылились в столь убийственную ненависть? Доктору Дарувалле стало стыдно за себя, что он так мало спрашивал Дхара о его личной жизни. Он опасался, что уже создал у молодого человека впечатление, будто совершенно равнодушен к его делам.

Конечно же, у Джона Д. не было интимных связей, когда он находился в Бомбее; по крайней мере, он так говорил. Были выходы на публику со старлетками – доступными кинокрасотками, – но такие пары придумывались лишь для того, чтобы вызывать желаемый скандал, когда обе стороны впоследствии могли все отрицать. Это были не отношения – это был пиар.

Успех фильмов об Инспекторе Дхаре зиждился на том, что они были для многих оскорбительны – а в Индии это дело рискованное. Тем не менее бессмысленность убийства мистера Лала означала, что ненависть убийцы имела более глубокие причины, нежели те, что доктор Дарувалла мог распознать в обычных реакциях на Дхара. Как по сигналу, как будто под влиянием простой мысли об обиженных и обидевших, следующее телефонное сообщение было от режиссера-постановщика всех фильмов об Инспекторе Дхаре. Балрадж Гупта снова докучал доктору Дарувалле крайне щекотливой темой – когда выпускать в прокат новый фильм об Инспекторе Дхаре. Из-за убийств проституток и общей неприязни, с которой был встречен «Инспектор Дхар и убийца девушек в клетушках», Гупта отложил премьеру, но нетерпение его росло.

Про себя доктор Дарувалла решил, что не хотел бы показывать зрителям новый фильм об Инспекторе Дхаре, но он знал, что фильм будет выпущен; он не мог остановить его. Как не мог сколько-нибудь дольше взывать к чувству социальной ответственности Балраджа Гупты, коль скоро у того был дефицит оного чувства; мало-мальское сострадание, которое Гупта мог испытать по поводу реально убитых проституток, было мимолетным.

– Это Гупта! – сказал режиссер. – Послушайте, а если посмотреть на это с другой стороны? Новый фильм вызовет новые обиды. Тот, кто убивает девушек в клетушках, перестанет их убивать и займется другими убийствами! Мы даем публике что-то новенькое, чтобы у нее крыша поехала, – а проституткам только услугу окажем.

У Балраджа Гупты была логика политика; доктор не сомневался, что от нового фильма об Инспекторе Дхаре у очередной группы киноманов поедет крыша.

Фильм назывался «Инспектор Дхар и Башни Молчания»; одно название было уже оскорбительно для всей общины парсов, потому что Башни Молчания были местом погребения всех умерших парсов. Трупы всегда лежали там обнаженными, вот почему доктор Дарувалла поначалу предположил, что именно они привлекли внимание первого грифа, которого он увидел над полем для гольфа в клубе «Дакворт». Парсы по понятным причинам охраняли свои Башни Молчания; как парс, доктор Дарувалла прекрасно это знал. Тем не менее в новом фильме об Инспекторе Дхаре кто-то убивает хиппи, приехавших с Запада, и помещает их тела в Башнях Молчания. Многие индийцы были готовы возмущаться европейскими и американскими хиппи, но живыми. Комплекс Дурганвади с Башнями Молчания является неотъемлемой частью культуры Бомбея. Так что, по крайней мере, парсы будут возмущены подобным кощунством. И все бомбейцы посчитают содержание фильма полным абсурдом. Никто не может приблизиться к Башням Молчания, даже парсы! (Если только они не мертвы.) Но конечно, горделиво думал доктор Дарувалла, вся интрига фильма заключалась в том, каким образом эти тела там оказываются и как все это распутывает Инспектор Дхар.

Доктор Дарувалла обреченно подумал, что больше не может задерживать выход на экраны «Инспектора Дхара и Башен Молчания»; однако он мог еще оспорить последние аргументы Балраджа Гупты в пользу немедленного выхода картины. Кроме того, доктору гораздо больше нравился писклявый голос Балраджа Гупты при скоростном режиме прокрутке пленки, нежели тот, реальный.