Сын Валленрода

— И бросьте заниматься раздвоением личности. Еще скажете, что в Катовицах, по всей вероятности, живет другой Станислав Альтенберг и тоже играет в нападении. Учтите: не живет и не играет. Впрочем, суть не в этом. Полиция, конечно, не любит, когда кто-либо переходит границу без ее разрешения. Это преступление, не так ли? И вы это преступление совершили. Но нас тревожит другое. Внушает особую тревогу то, что вы, немецкий гражданин, отец которого погиб, защищая Германию, переходите на ту сторону и выступаете в польской команде. Это уже пахнет предательством. Мы не поймали вас на границе и не станем привлекать к ответственности. Хотим только предупредить: не позволяйте себе впредь чего-либо подобного. Это может плохо кончиться. И послушайте меня, заядлого болельщика: советую вам вступить в какой-либо немецкий клуб. Немецкие спортивные клубы очень вами интересуются. Они оценят ваши способности. И не надо будет отказываться от забитых голов или являться ко мне на допросы. Это все, герр Альтенберг. Советую побыстрее принять решение.

Станислав молча вышел. Он не ожидал, что дело примет такой оборот. Был уверен, что после допроса либо попросту посадят, либо, ни в чем не уличив, оставят в покое. Между тем вопрос оставался открытым. Шантаж или только еще одна попытка запугать? Домой он возвращался в совершенно подавленном настроении.

Жизнь течет независимо от личных передряг и глубокие переживания зачастую оттесняются на второй план житейскими мелочами и повседневной суетой. Несколько дней Станислав, несмотря на донимавшую его тревогу, занимался подготовкой торжественного приема в отряд новоиспеченных харцеров. Встречался с ними и со своей дружиной, чтобы совместно составить впечатляющую программу. Сообща запланировали литературную викторину «Знаешь ли ты героев книг Сенкевича?», декламацию отрывков из «Конрада Валленрода», игры для младшего звена и испытание огнем, участники которого должны были доставать руками из очага запеченные в горячем пепле картофелины.