Сын ведьмы

Вместе с резким завывающим порывом ветра в помещение влетел мужик в валенках, овечьем тулупе, чёрной папахе и с закутанным до глаз шарфом лицом! Ко всем этим несуразностям, тулуп был затянут кожаными ремнями портупеи, и с одного бока болтались ножны с казачьей шашкой, а с другого примостилась кобура револьвера.

Дверь с шумом захлопнулась. Гул ветра смолк. Даже размеренный рокот мотора показался мёртвой тишиной.

Капитан воздушного судна сделал неосторожное движение рукой к кобуре пистолета.

Дикий казак взмахнул рукой. Немец даже не успел заметить, когда выпорхнула шашка из ножен, и острым кончиком клинка перерубила его офицерский ремень.

Кобура громко брякнулась об пол. На боку кожаной лётной куртки образовалась прореха.

Немец поднял вверх открытые ладони и, вылупив глаза, удивлённо что — то спросил.

Казак зло сверкнул глазами из — под папахи и молча указал капитану на рычаги управления. Рядом на откидном столике он заметил развёрнутую карту, с нарисованной красным карандашом линией фронта. Кончик шашки ткнулся в изображение отрогов Карпатских гор.

Капитан не решился спорить с немым летающим демоном. Он медленно повернулся к нему спиной и стал корректировать курс, уходя с ранее намеченной линии движения. Фотограф сидел у аппарата, боясь шелохнуться. А механик, видя лишь спину казака, решился чуть пошалить. Он мелкими шажками подвинулся ближе к стене, на которой висел карабин с укороченным стволом.

Не оборачиваясь, казак махнул шашкой за спиной.

Ремень карабина, будто бритвой разрезало. Приклад стукнулся о пол. А острый кончик шашки больно кольнул шею озорнику и замер, раздумывая над чужой судьбой.

Немец залепетал оправдания и поднял повыше руки, умоляя о пощаде.

Казак даже не удостоил врага взгляда, просто указал шашкой в дальний угол.

Механик на цыпочках прошёл в указанное место, руки опускать он не решился.

Всю дорогу летели молча. Немцы недоумевали, каким ветром дикого казака занесло в дирижабль. А Алексей немецкого языка не знал, да и говорить с врагами казаку было не о чем. Он лишь подправлял шашкой, как дирижёрской палочкой, направление движения. Иногда указывал поднять летательный агрегат чуть выше, иногда чуть приспустить, согласно попутным воздушным потокам. Движения разнонаправленных воздушных масс сын ведьмы зрел даже сквозь тонкую фанеру капсулы. Капитан дирижабля замечал по приборам, как при манёврах ощутимо меняется скорость движения. Летающий казак явно знал толк в полётах!

У Алексея было достаточно время подумать над судьбой дирижабля и его экипажа. Убивать пленных немцев казак не хотел, но и отпускать было бы глупо. Ещё большей ошибкой оказалась бы сдача их русскому командованию. Тогда уж придётся полностью рассекретиться самому сыну ведьмы, а пожить на свободе ему тоже хотелось. Да и дирижабль сдать даром в царскую казну — Семён столь тупого альтруизма не поймёт. Алексей решил припрятать дирижабль, до лучших времён, в Карпатских горах. Потом можно на нём с Семёном и в Америку махнуть. Места в капсуле даже на троих хватит, ещё и поручика Ширкова прихватят с собой. Пусть вместе с Семёном бескрайние просторы Америки фотографируют с высоты птичьего полёта. Казаку понравилась идея беспрепятственного пролёта над государственными границами всех стран. Ширков говорил, что дирижабли уже летают и между континентами. Этот воздухоплавательный аппарат — мечта путешественников.

В овчинном тулупе казаку стало жарко. Он снял тулуп и валенки, а шарф шерстяной заменил на белый шёлковый, сдёрнутый с шеи капитана. Немцев, на время своего переодевания, он уткнул мордой в стену, тем самым давая им надежду выжить. Если бы летающий демон не пытался скрыть лица, то свидетелей бы он точно в живых не оставил.

Казак в чёрной папахе на башке и солдатских портянках на ногах производил жутко дикое впечатление в кабине с лакированным полом и никелированными рамами иллюминаторов. Но на любезный жест капитана, взять его хромовые офицерские сапоги, казак пренебрежительно мотнул головой. Сын ведьмы парил в полусантиметре над полом и мог, в обмотанных портянками ногах, «пеши» долететь хоть до Берлина.

А вот от предложенных капитаном денежных ассигнаций налётчик не отказался, все немецкие марки выгреб из распахнутого настежь железного ящика. Алексей решил не тащить зимнюю одежду назад, а расплатиться с добрым крестьянином валютой. Прихватить с собой казак пожелал лишь странный фотоаппарат с большим объективом. Тут же нашлась и объёмная брезентовая сумка с отсеками, заполненными круглыми металлическими банками, как из — под леденцов монпансье, только больше. Фотограф испуганно замахал руками, когда казак хотел их открыть. Алексей не стал любопытствовать, ведь содержимое он видел колдовским зрением и сквозь жестяные коробки. В крупных банках рулонами намотана тонкая плёнка, в маленьких рассыпчатый порошок. С назначением трофеев пусть потом Семён разбирается. Алексей уложил в сумку странный фотоаппарат, в неё же засунул конфискованную лётную карту и реквизированный у капитана пистолет, вместе с кобурой и запасными патронами.