Сын ведьмы

Про паспорта немчура сразу поняла, торопливо достала бумажные книжки и передала в руку казаку. Алексей сунул стопкой все в сумку фотографа. Для казака будет лишнее доказательство воздушной победы, если потребуется кому доказывать. А немцам станет теперь сложнее подтверждать свою личность. Алексей решил их отпустить. Если попадут в русский плен, то не захотят рассказывать о спрятанном дирижабле. Да и своим, наверняка, поведают сильно отредактированную версию крушения воздушного корабля, не то ждёт их гостеприимный дурдом. Туда же отправят и простака, рискнувшего поверить в истинную историю. Не готово ещё общество признавать существование летающих казаков. К тому же, лица демона немчура не видела. Наличие рогов под папахой и хвоста в штанах с красными лампасами подтвердить пленённые не могут. Вероятно, шибко головой стукнулись, когда с небес на землю сверзились — умом слегка тронулись.

Поэтому, куда бы судьба и ноги не занесли бедных путников, о спрятанном в отрогах карпатских гор дирижабле они будут молчать. Версия с обычной аварией выглядит, с любой стороны, предпочтительнее. Несовершенна ещё техника в начале двадцатого века, поломки случаются часто.

Сын ведьмы ухватил пилота за воротник куртки, уменьшил гравитацию трепыхающегося тела до нуля и… шагнул вместе в пропасть. Визгу при стремительном спуске было много! Алексей опустился к подножию скалы. Подвесил, сразу притихшего, пилота на сук сосны, метрах в пяти над землёй. Оставил у ствола сумку с фотоаппаратом и воспарил за оставшейся на вершине парочкой неудачников.

Механик и фотограф визжали похлеще капитана! Хорошо, что по тёмному лесу грибники не шастали — напугались бы до смерти.

Алексей снял с «крюка» пилота, поставил во главе отряда и указал, крепким пинком под зад, верное направление движения к линии фронта. Если сумеют по — тихому добраться, то есть шанс с ходу перемахнуть окопы. Ну, а не уложатся во времени, голодные и измученные, точно на глаза кому — нибудь попадутся. В лесу отсиживаться долго не смогут, сразу видно: городские типы, сгинут в дикой местности без воды и еды.

Однако судьба врагов казака уже не волновала. Алексей перекинул сумку за спину и, под покровом ночной тьмы, полетел, как сова, над самыми верхушками деревьев в сторону расположения своего полка. Компаса сыну ведьмы не требовалось, гравитационные силовые линии поля подскажут.

Остаток ночи, после перелёта, Алексей проспал у гостеприимного крестьянина. За потерянные зимние вещи, казак щедро расплатился немецкими марками. Причём внимательно наблюдал за реакцией хозяина. Когда у того задрожали от волнения пальцы, добавил ещё ассигнацию, и посчитал расчёт справедливым. Мужик бухнулся благодетелю в ноги, но казак руки целовать не дал, поднял крестьянина за плечи и погрозил пальцем, чтоб тот никому не сказывал об источнике дохода. Своему же командованию, Алексей представил версию с крушением дирижабля и его последующим возгоранием в лесу. А что дыма никто не видел, так глубокой ночью дело было.

Поручик Ширков сделал вид, что поверил. Ведь, в таком случае особых хлопот у него с бедовым подчинённым не предвиделось, не за что награды в штабе просить — дирижабль сам разбился. Тем более, Алексей простимулировал непосредственного командира подарком — вручил «найденный» в лесу пистолет, новенький парабеллум. А комбату презентовал белый шёлковый шарф.

Вот только с фотоаппаратом для Семёна промашка вышла. Посмотрели они вместе с Ширковым содержимое сумки и ошарашили добытчика.

— Алексей, а это не фотоаппарат.

— Так немец же им фотографировал русские позиции, — убеждал казак.

— Это кинокамера, а в сумке лежат: киноплёнка и реактивы для её проявления, — засмеялся поручик.

— И как же я такой сложной техникой управляться смогу? — возмутился Семён.

— А ты господина Ширкова попроси, он подскажет, — передразнил голос писаря Алексей, припомнив ему подставу с французским самоучителем испанского языка, тот, который вместо индейского.

— Так я же, как лучше хотел, — обижено надул губы фотограф — самоучка. — Где я тебе учебник испанского языка здесь найду?

— Так и фотоаппараты по лесу особо не разбрасывают, — развёл руками казак. — Пользуйся тем, что добыл.

— Ладно, парни, помогу я вам обоим, — обнял друзей за плечи молодой поручик. — Война у нас окопная началась, будем коротать долгие зимние вечера за изучением… ха — ха — ха, индейского языка и… ха — ха — ха, художественной фотографией баловаться. Вот прямо сейчас и начнём процесс. Эй, Берёзкин, собирай свой взвод в шатре казака, будем кинохронику снимать.

Использовали остаток заправленной в кинокамеру плёнки с пользой. Отсняли солдат первого взвода в шатре медпункта, потом прошлись по блиндажам, запечатлели для истории солдатский быт и весёлые лица бойцов остальных взводов. На фронте мало радостных моментов, общее фотографирование одно из значимых событий.