Сын ведьмы

— Не один сражался, Ваше благородие, вместе с солдатами. Отважно дрались, жаль, не выжил больше никто. Прошу представить всех павших героев к наградам. — Не стал отрицать своё очевидное участие казак. Другие так метко стрелять с пулемёта не смогли бы.

— Всех представим, — снял фуражку офицер и перекрестился. — Поручик, у вас там кинокамера была. Уцелела?

— Ещё не проверял, — пожал плечами Ширков. — Штабной блиндаж, вроде, цел.

— Найти аппарат и заснять кинохронику подвига! Не выйдет ничего с кино, тогда фотографии хоть сделайте. Не то, штабные крысы, не поверят опять нашим победным реляциям, зажмут медали героям. Повесят себе на грудь ордена, а солдатским вдовам голые похоронки отправят, без пенсий за медали. В рапорте особо распишите подвиг санитара, что повёл в контратаку раненых бойцов и пулемётным огнём остановил продвижение неприятеля. Целый батальон держал в одиночку, пока подмога не подоспела.

— Так точно, господин майор! — козырнул поручик и опрометью бросился исполнять, пока солдаты «красивую картинку» не испортили.

— Благодарю за службу, Алексей Ермолаев! — отдал честь казаку офицер и по — отечески пожалел измученного парня— тусклые, постаревшие глаза Алексея выдавали его усталость. — Перевязку заканчивай и отдыхай, других раненых сразу в лазарет отправят. И это… сменный халат там попроси, а то твой уж слишком сильно изорвался… сегодня.

Алексей умел гравитационным полем отделять разнородные частицы (очищать ткань от крови и грязи), но вот штопать, на ходу, халаты пока у него не получалось. Хорошо, что боевого офицера не волновала дьявольская природа Силы казака, главное— использует с пользой для батальона. А санитаром ему быть или пулемётчиком, пусть парень сам решает— совесть подскажет. Да хоть заклинателем мёртвых, лишь бы во славу Веры, Царя и Отечества!

Глава 12. Шпионские игры

После отражение немецкой атаки, по окопам расползлись слухи страшные. Солдаты шептались по обе стороны линии фронта. Немцы и австрийцы пугали друг дружку ожившими мертвецами и снеговиком с топором, а русские спорили о шаманском заклинании, что, будто бы, способно раненых наделять нечеловеческой силой и живучестью.

В штаб русской дивизии поступило пространное, путаное донесение от штабс — капитана Хаусхофера. Из бумаги той следовало, что завёлся в первой пехотной роте настоящий дьявол, а местное командование и полковой священник потакают бесу. И ещё приписками занимаются — требуют вручения «Георгиевских крестов» всем павшим в окопах бойцам, поголовно. Однако такого быть не может, чтобы все геройски воевали. Притом никто воочию их подвига не видел, а в бою выжил лишь один подозрительный казачок — санитар. На этого удальца Хаусхофер уже пытался обратить внимание командования полка, но должной реакции не последовало.

В штабе дивизии происшествием заинтересовались. Столь массовое проявление героизма на фронте встречалось крайне редко. Разобраться с очевидной фальсификацией и бредовыми слухами направили компетентную комиссию. Возглавил её, как ни странно, капитан контрразведки дивизии Кондрашов Эдуард Петрович, назначенный по настоятельной просьбе управления контрразведки фронта. Штабные майоры оказались в подчинении у капитана, на что сильно обиделись и, тихаря, решили дело саботировать. Бумажные крысы с ходу закопались в канцелярии полка, выискивая компромат. В тёплых избах дознание проводить комфортнее, нежели ютиться в холодных сырых блиндажах. Да и в окопах живых свидетелей того странного боя всё равно нет, зачем же зря задницу морозить? А подозреваемого санитара можно и в штаб полка притащить, тут на него нашлась целая подшивка докладных, Хаусхофер уж расстарался.

До позиций первой роты добрался лишь капитан Кондрашов с парочкой сурового вида подручных. Сам глава комиссии внешность имел неприметную: среднего роста, среднего телосложения, простоватое лицо с небольшими усами по офицерской моде. Лишь цепкий взгляд колол глаза встречным, словно в душу заглядывал.

Командирский блиндаж нашёл сам, охрану оставил снаружи. Отряхнул снег с плеч полушубка и зашёл в освещённое керосиновой лампой помещение.

— Здравия желаю, господин капитан! — навстречу встал из — за стола поручик.

Спиной к входу сидел казак. Поднялся с табурета, развернулся, тоже вытянулся по стойке смирно.

— Боевое охранение у тебя, поручик, ни к чёрту, — снял папаху с головы капитан, аккуратно сбил с неё снег и повесил на вбитый в стену гвоздь. — Шастают по окопам непонятные личности, а командир и не знает. Эдак, опять немцев с тыла в окопы запустишь.

— Враг с фланга ударил, через замёрзшее болото, — смутился выволочке молодой поручик. — А на вас офицерская форма — солдаты робеют остановить.

— Неужто, все герои в том бою полегли? — выразительно приподнял бровь капитан.

— Один остался, — кивнул на молодого статного казака поручик.

— Алексей Ермолаев? — вперился острым взглядом в безусое лицо паренька капитан.

— Так точно, Ваше благородие!

— Голос громкий. Немцев тоже криком в бегство обратил?

— Немцев рубил молча, — нахмурился, вспомнив кровавую бойню, Алексей.