Сын Ветра

– В ответ я могу прислать вам запись, – Бреслау принимает какое-то решение. Чувствуется, что оно далось ему с трудом. – В качестве взаимной любезности. Полагаю, запись моего разговора со Злюкой Кешабом будет вам не безынтересна.

– Конечно! Заранее благодарю.

Пальцы Бхимасены бегают по сенсорам – с отправкой программы анимации лучше не тянуть. Разговор Бреслау с Кешабом? В глубине души генерал не верит в измену лидер-антиса. Если запись поможет доказать невиновность Кешаба…

Проклятье!

– Простите меня, шри Бреслау. Я не могу оправить вам программу анимации.

Генералу стыдно. Генералу очень стыдно.

– Но вы же обещали!

– Увы, у меня закончились деньги на счету. Гиперсвязь – дорогое удовольствие.

– Что? – ларгитасец не верит своим ушам. – Это не проблема!

– Ещё какая проблема!

– Денег я вам подкину. Счёт «Велета» мне известен.

– Это взятка?

– Взятка? Я просто оплачиваю пересылку нужного мне софта. Оплата за счёт получателя – так вас устроит?

– Вполне. Нет, стойте! Только перевода средств из Управления научной разведки Ларгитаса мне не хватало!

– За кого вы меня держите, генерал? – Бреслау заразительно смеётся. – Перевод придёт от имени Общества космобестиологов Ойкумены. Межрасовая неправительственная организация. Такой вариант вас устроит?

– Более чем. Спасибо, шри Бреслау.

– И вам спасибо, генерал. Да, перевод придёт с целевым назначением: на обеспечение гиперсвязи.

– Очень хорошо.

– Приятно было иметь с вами дело. До связи.

Бхимасена медлит. И всё-таки отвечает:

– До связи. Удачи!

– Взаимно.

Рамка гаснет. Булькает сигнал оповещения системы: пришло сообщение с вложением. Бхимасена знает, что там: запись встречи генерал-адъюнкта Бреслау с Кешабом Чайтаньей, лидер-антисом расы Брамайн.

II. Саркофаг

– Лошадей!

Стражник, ушибленный Гюнтеровым копытом, до сих пор передвигался раскорякой, словно баба на сносях. Тем не менее, как самый сообразительный, он первым бухнулся на колени перед царём царей.

– Да простит владыка мою дерзость…

– Короче!

– Дозволено ли мне будет спросить?

Унилингву стражник знал гораздо лучше своего повелителя. Почему шах обратился к гвардейцу не на родном языке? Этот вопрос умника не обеспокоил. Во-первых, воля шаха превыше любых сомнений. Во-вторых, если шах желает говорить на языке чужеземцев, его верные подданные обязаны повиноваться.

– Дозволено!

– Дабы воля средоточия вселенной была исполнена в точности…

– Убью, – пообещал шах. – Язык вырву!

– Дозвольте узнать скудоумному: кому именно велит привести лошадей несравненный господин?

Молодец, подумал Гюнтер. Своевременно уточнил.

Шехизар Непреклонный оглядел собравшихся. Кроме ларгитасцев, владыку сопровождала дюжина стражей из трапезной и четыре Белых Осы. Когда лицо Шехизара оборачивалось в их сторону, стражники бледнели. Даже Белым Осам со всей их мраморной невозмутимостью, кажется, было не по себе.

– Послу с волшебницей. Белым Осам. Себе тоже возьми, поедешь рядом.

– О, это великая честь…

– Закрой рот. Всё, остальные пойдут пешком.

– Благодарю царя царей за великую милость…

– Пошевеливайся!

– Слушаюсь, мой повелитель!

За лошадьми ушибленный не побежал. Двое громил помоложе, подгоняемые его криком, а пуще шахской милостью по отношению к крикуну, сорвались с места и умчались прочь – надо полагать, в направлении конюшен. Ждать пришлось недолго: вскоре посыльные объявились уже верхом, ведя за собой остальных лошадей. Следом торопился багровый от напряжения старикан, из мелких начальников – вёл в поводу лоснящегося вороного коня. Седло изукрашено самоцветами, обито бархатом, уздечка сверкает золотом… Личный конь царя царей? Личный конюх? конюший?! конюшенный?! А, какая разница!

Разницы нет, а проблема есть.

Как усадить Шехизара в седло? В его-то нынешнем состоянии? Как не дать свалиться с коня во время поездки?!

Один из стражников подбежал к шахскому коню, упал на четвереньки: живая скамейка. Нога юного владыки опробовала опору и нашла её надёжной. Ещё двое стражей встали рядом, готовые помочь, но их помощь не понадобилась. Шах неуклюже взобрался в седло сам, со второй попытки нашёл ногами стремена и выпрямился, вцепившись в уздечку. Воины глядели на своего повелителя с благоговейным ужасом. Чёрно-багровые ожоги испятнали лицо юноши. Глазницы превратились в обугленные кратеры. Оставалось загадкой, уцелели ли глаза вообще. Человек с такими ожогами должен был давно валяться в обмороке. В лучшем (худшем?!) случае он орал бы и корчился от боли. Шах же молча сидел на коне, сосредоточен и строг.

– Непреклонный! – шептались между собой стражники.

– Воистину Непреклонный!

Шах простёр правую руку к воротам:

– В посольство!

Процессия двинулась с места. Шехизар опять вцепился в уздечку обеими руками, плотнее вдвинул стопы в стремена. Колени его сжали конские бока: словно новичок, впервые севший в седло, шах фиксировал тело, старательно сохраняя равновесие. Стражник повёл коня в поводу. Двое других шагали рядом, готовые подхватить средоточие вселенной в случае падения.

Выдохни, приказал себе Гюнтер. Расслабься.

Ничего не получилось.

* * *