Сын Войны, Дочь Хаоса

— Нет, ты будешь выглядеть так же. Ты просто будешь более защищена от ударов, — он коснулся одного из рубцов на своём лице. — Я хотел бы, чтобы наша кожа была сильнее. Она немного толще, но недостаточно, так что тебе нужно быть осторожной, чтобы не порезаться во время сражения.

Во время сражения. Ещё одно напоминание о том, что меня призвали на эту войну, хотела я того или нет.

— Твои глаза будут ощущаться по-другому, — он наклонился ближе. — Это самая крутая вещь. Когда обычный человек смотрит нам в глаза, мы можем послать импульс в его мозг, который временно оглушает его. Они даже не понимают, что происходит. Они просто стоят там, загипнотизированные, — Рорк снова откинулся назад. — Это самый быстрый способ обезоружить кого-нибудь. Хотя на Хорусиан это не действует.

Я попыталась представить, как сражаюсь с Дейном, но видела только его красивое лицо. Его голубые глаза, его загорелую кожу, его губы, когда он наклонялся, чтобы поцеловать меня. Я прогнала эти воспоминания и уставилась на след из примятого снега, который вёл к палатке Люсинды.

— У тебя тоже появится тяга к еде, — сказал Рорк почти шёпотом. — Жажда того, чего ты никогда раньше не хотела. — Он ничего не добавил к этому описанию.

— Например, что? Я захочу съесть мыло или что-нибудь в этом роде?

— Нет, — он тщательно подбирал слова. — Ты узнаешь, когда это произойдет. Тогда мы с папой сможем тебе помочь.

Он пытался успокоить меня, а не встревожить, и, вероятно, поэтому я была встревожена. Так много плохого случилось. Что должно было произойти дальше?

ГЛАВА 11

Скарабеев больше не было. На следующее утро папа воспользовался коротковолновым радиоприёмником Люсинды, чтобы зафрахтовать самолёт. Он также поговорил с некоторыми Сетитами, бежавшими из лагеря. Очевидно, большая часть нашего лагеря перегруппировалась в другом месте. Билл, Джун и Марта втихомолку строили планы присоединиться к ним.

Пока мы завтракали и собирали вещи, разговор вернулся к нападению. Вчера погибло шесть человек. Все считали, что их число было бы намного больше, если бы Люсинда не поймала и не сожгла скарабеев. Было бы больше, если бы мой отец не привёз с собой Альтовенено. В укусе скарабея был какой-то яд. Это была одна из вещей, которые мой отец хотел изучить.

Папа, Рорк и я ушли от Люсинды раньше всех остальных. Я была рада уйти. Другие Сетиты продолжали бросать на меня украдкой взгляды, как будто я могла пронести рой скарабеев в лагерь в шляпе, как фокусник. Мы направились к месту сбора, наши лыжи рассекали нетронутый снег.

Папа договорился, что мы полетим в Фэрбенкс. Завтра мы сядем на самолёт до восточного побережья. У него были друзья в Бостоне, у которых мы могли бы остановиться. Я не была уверена, покидали ли мы Арктику, потому что папа готовился уехать за границу, или нам не были рады в новом лагере, ну, не нам. Мне не были рады. Я была дочерью Хорусианки, и меня не укусили. Оба факта сделали меня подозреваемой.

Мне всё равно, что кто-то думает, сказала я себе. Но это всё равно беспокоило меня. Я была наследницей враждующих фракций. Сетиты всегда будут видеть во мне чужака, а Хорусиане всегда будут пытаться убить меня.

Точка в небе становилась всё больше и больше, летя к нам. По небу разнёсся знакомый гул маленького двигателя. Я напряглась, хотя знала, что мы ожидаем самолёт. Если бы напало ещё больше скарабеев, какие шансы были бы у Рорка или папы?

Я не расслабилась до тех пор, пока самолёт не снизился и не приземлился на гладкое ледяное поле перед нами. Это был наш самолёт. Мы были в безопасности. Мы покатились на лыжах, и пилот вышел из кабины, чтобы помочь загрузить наше снаряжение.

Прежде чем отдать ему свои вещи, я достала мешок пшеницы из своей спортивной сумки. Я открыла его и выбросила содержимое в воздух. Зёрна закружились, затем упали на снег, опускаясь, пока не исчезли. Они замёрзнут здесь и умрут. Это не имело значения. Независимо от того, где бы я их бросила, меня бы не было рядом, чтобы увидеть, как они растут.

Дейн хотел, чтобы я стала его врагом. Хорошо. Я была бы одной из них. В конце концов, мой отец расскажет мне всё, что он знал о смерти моей мамы, и когда он это сделает, я заставлю убийцу заплатить. Я была частично хорусианкой, и в этом была вся цель Гора в египетской мифологии — отомстить за своего убитого родителя.

Вместо того чтобы представлять себя идущей по пшеничному полю, протянувшей руки к пушистым кончикам стеблей, я теперь представляла себя на занятиях по боевым искусствам, на стрельбище, покупающую серебряные пули или что там было, что убивало людей, чьи глаза вспыхивали зелёным.

Когда мы добрались до отеля в Фэрбенксе, я провела непомерно много времени, отмокая в ванне. Я хотела, чтобы тепло проникло в мои кости и прогнало всё до последней капли холода. Всякий раз, когда я закрывала глаза, я видела, как вокруг меня роятся жуки. Они были разбросаны по белому снегу лагеря, как негатив ночного неба, тёмные звёзды на ярко-белом полотне.