Сын вождя

— Я не верю вам, я верю словам Нового Вождя! Он говорил со мной почти как отец…

— Не почти, а точно как твой отец, потому как и он того же духа.

— Но я хочу ему верить, так хочу! И потом, разве я не могу поступать так, как мне представляется правильным?

— Можешь, можешь, болезный ты мой. Воли твоей Господь от тебя не отнимает, и я не отниму.

— В таком случае пусть все идет как идет! — решительно сказал Сын Вождя.

— Что ж, воля твоя, будь по-твоему.

Старец умолк и стал молиться, снова перебирая свои четки, и Сыну Вождя показалось, что он едва не плачет. Потом отец Нектарий перекрестился, глубоко, со стоном вздохнул и сказал:

— Вставайте, детушки, пора вам в обратную дорогу. Отсюда пойдете вниз по краю ущелья. Дорога выведет вас к селению. Вы в нем не задерживайтесь, обойдите краем, а там окажетесь на берегу знакомой реки, только на другом, не на том, по которому пришли сюда. Оттуда уже море будет видно между гор — вот на него и держите путь. В вашем санатории, Мариночка, в одном месте стена обвалилась, за банькой, над обрывом. Знаешь это место?

— Ну, знаю…

— Вот там вы и пройдете, через пролом в стене. Рабочих возле стены не будет, никто вас не заметит. Может, на этот раз все и обойдется… Запомнила, умница?

— Запомнила.

— Вот и хорошо. А теперь подошло время прощаться.

Старец вдруг упал на колени и ткнулся головой в землю.

— Дедушка, что с вами? — испуганно воскликнула Марина. — Вам плохо?

— Это я, детушки, поклонился вашим безвинным страданиям. Теперь идите и не оглядывайтесь. Господь с вами, бедные вы мои мученики!

— Прощайте, отец Нектарий, — сказал Сын Вождя и решительно взял Марину за руку. — Пойдемте, Марина, уже поздно, нам действительно пора возвращаться.

Они пошли по дороге вдоль ущелья. Через несколько десятков шагов дорога стала заворачивать за скалу, и тут Марина не удержалась и оглянулась, а оглянувшись — ахнула:

— Где же он? Куда пропал дедушка?

Оглянулся и Сын Вождя. Позади них далеко был виден узкий край пропасти с вьющейся под отвесной скалой тропой. Не было ни облака над ущельем, ни висячего мостика через пропасть, ни чудесного старца. Только голые серые скалы, узкий синий провал и пустая тропа.

— Наваждение какое-то… — прошептал Сын Вождя. — Куда же могли подеваться странный старик и мост? Вы что-нибудь понимаете, Марина?

— Нет.

— Чудеса…

— Мракобесие какое-то!

Они, растерянные, долго молча шли по тропе, постепенно спускавшейся вниз, к поросшим лесом холмам. Вскоре они прошли вдоль селения, потом поднялись на холм и вошли под сень высоких дубов.

— Давайте отдохнем немного, — попросил Сын Вождя. — У меня голова что-то кружится.

— Это вам голову напекло. Возьмите мою тюбетейку.

— А вы?

— Да я не боюсь солнца!

Они присели под кряжистым невысоким дубом, в густой кружевной тени. Сын Вождя так устал, что уснул, как только прислонился спиной к шершавой коре дуба.

— Ау! Проснитесь! — услышал он сквозь сон. Он открыл глаза.

— Надо же, я, кажется, уснул.

— Да вы не больше пятнадцати минут дремали. У вас, когда вы спите, лицо совсем детское.

Он ничего на это не ответил — не знал, что отвечать.

— Вы на меня не сердитесь? — спросила Марина.

— За что?

— За то, что я вас в такое далекое путешествие увела. Если бы я знала, в каком вы положении находитесь, я бы никогда этого не сделала.

— Марина, вы жестокий человек.

— Это почему?

— Потому что это была прекрасная прогулка. Это был самый свободный и самый счастливый день в моей жизни. Мы с вами пойдем еще когда-нибудь в горы?

— Ну, я думаю, теперь это не скоро будет…

— Мы что, больше не будем с вами встречаться? — спросил он упавшим голосом.

— А это уж как вы пожелаете! — засмеялась она и тут же добавила, посерьезнев: — На людях встречаться опасно, ведь за вами все время приглядывают — Гаврилов и другие… Но я верю, что очень скоро все у вас наладится: ведь про вас знают в Кремле, знает Он! А Он — не ошибается.

— Я тоже в это верю, Марина. Поэтому и не хочу терять вас.

Марина нахмурилась и молчала.

— Что же вы молчите, Марина?

— Вы странный и неожиданный человек. Но вы такой простодушный, что с вами только откровенно и можно говорить. И я вам скажу прямо: я тоже хочу с вами дружить. Знаете что? Рисковать мы не будем и за ворота санатория вдвоем пока не будем выходить. Но я вот что придумала. Моя комната в нашем домике для обслуги на первом этаже, в самом конце коридора, а перед ней — душевая. Я покажу вам мое окно, и вы как-нибудь придете ко мне поздно вечером, когда все уже спят, и мы с вами посидим вдвоем, поговорим.

— Сегодня?

— Какой вы скорый! Конечно, нет. Надо выждать и поглядеть, как будет вести себя Гаврилов. Если все обойдется, то я вам в столовой знак подам: забуду вам десерт принести! Вы и поймете, что я вас вечером жду в гости. Договорились? И еще один знак: я поставлю лампу на стол перед окном. На лампе зеленый абажур. Если она будет гореть— значит, все в порядке, я одна. Вы увидите, подойдете к окну и постучите.

— Хорошо, договорились.